«Есть риск, что ЦБ придется печатать деньги». Чем год войны обернулся для российской экономики

Ровно год назад Россия начала войну в Украине, за которой последовали беспрецедентные экономические санкции. Несмотря на то, что российская экономика, вопреки прошлогодним прогнозам, по итогу 2022 года не обвалилась под тяжестью многих ограничений, Россия потеряла многие каналы импорта стратегически важной продукции и лишилась возможности экспортировать многие ресурсы и товары. Что сейчас происходит с российской экономикой и какие перед ней стоят вызовы год спустя после начала войны? Об этом мы спросили Хели Симолу, старшую экономистку Института развивающихся экономик Банка Финляндии — одного из главных европейских исследовательских центров по экономике России.

— Прошел год с начала войны в Украине, из-за которой против России ввели жесткие санкции, чтобы остановить ее агрессию. Тем не менее, российские ракеты все еще бьют по украинской территории и объектам энергоструктуры, а эксперты предупреждают о возможном российском наступлении. Как в таком случае можно измерить успех санкций введенных против России санкций?

— У санкций было две основные цели. Первая — сократить финансирование войны. И в итоге санкции достаточно эффективно лишили Россию доступа к международным финансам. США, страны Евросоюза и другие государства ввели ограничения на импорт российских товаров. На мой взгляд, проблема с этими санкциями была в том, что их ввели с достаточно большим временным лагом. Например, ЕС, главный покупатель российской нефти, объявил о санкциях в июне, но они вступили в действие только в прошлом декабре (запрет на поставки в ЕС российской нефти. — The Bell) и феврале (российских нефтепродуктов. — The Bell) этого года. Поэтому их воздействие на российскую экономику было довольно ограничено — экспорт нефти в страны ЕС сократился, но не рухнул.

В какой-то степени Россия смогла перенаправить нефтяной экспорт в Азию. Поэтому спустя несколько недель после того, как санкции на поставку нефти в страны ЕС вступили в силу, объемы российского экспорта сократились только отчасти, хотя экспортные цены упали значительно. В результате экспортная выручка России сократилась. Дополнительно сильно упали объемы экспорта российской древесины и изделий из стали — это тоже снизило доходы бюджета.

Другой целью было ограничить доступ российского военного сектора к западным технологиям с помощью экспортных санкций. Конечно, у нас нет данных по самой военной промышленности, но, если посмотреть на объем российского импорта, по итогу 2022 года он сократился на 20%, а особенно заметно было его проседание весной. Технологический импорт по состоянию на декабрь упал на 30% год к году. В какой-то степени это отразилось на некоторых отраслях производства в России. Например, производственные сектора, отвечающие за выпуск разного механического оборудования, легковых машин и т.д. во многом полагались на импорт и иностранные компании. В результате объемы их производства резко упали.

Конечно, на фоне сокращения российского импорта существуют разные свидетельства уклонения от санкций — и к этому нужно относиться серьезно.

— Несмотря на все это, экономика России в 2022 году показала неожиданный для многих уровень устойчивости. Падение ВВП, по последним оценкам, составило 2,1% — даже меньше, чем в пандемийный 2020 год. В чем причина?

— Причин несколько. Во-первых, экспортная выручка била рекорды. Во-вторых, выросли государственные расходы: если вы увеличиваете производство в оборонном секторе, стимулируете строительство, все это находит отражение в показателях ВВП, но благосостояние граждан от этого не улучшается.

Поскольку российская экономика отчасти встала на военные рельсы, значения ВВП отличаются от тех, что были раньше. Например, вы практически не можете измерить произошедшее изменение качества. То есть, когда вы потеряли доступ к каким-то товарам, вы заменяете их другими, причем необязательно, чтобы они были такого же качества. Эти изменения нельзя увидеть в чистых объемах [выпуска продукции]. Но вот пример: наверное, вы помните, как в прошлом году в России упростили правила сертификации пассажирских автомобилей — их стало возможным выпускать без всех средств безопасности. Объемы производства машин могли вырасти, но это продукция совсем другого качества.

Санкции сами по себе были нацелены на определенные секторы, их задачей не было добиться падения уровня российского ВВП. И, как я уже говорила, эффект нефтяных санкций еще предстоит увидеть. Помимо этого, сейчас идет обсуждение расширения санкций, что может иметь дополнительные последствия для российской экономики в этом году. По оценкам Еврокомиссии, сейчас под санкциями где-то половина импорта из России в страны ЕС и примерно 36% европейского экспорта в Россию. Только часть торговли.

— В прошлом году высокие цены на нефть позволили России более-менее сократить потери бюджета. Теперь санкции работают в полную силу — что будет с российским бюджетом?

— Я начну с потолка цен на нефть. Его идея заключалась в том, что объемы нефтяных поставок остаются прежними, а стоимость российской нефти снижается. Первые недели показали, что механизм работает — объемы нефтяного экспорта оказались достаточно стабильны, а экспортные цены снизились. Конечно, мировые цены на нефть и так упали, но стоимость российской нефти Urals снизилась гораздо больше по сравнению с [европейским эталонным сортом] Brent.

Это оказалось заметно в январских цифрах по бюджету, которые показали, что российские нефтегазовые доходы значительно сократились по сравнению с годом ранее. Конечно, январь — всего лишь один месяц, но дефицит бюджета в нем составил 60% от запланированного за весь год. Российские власти ожидают, что в этом году дефицит бюджета составит 2% ВВП, но эти ожидания сейчас выглядят слишком оптимистично. Мы в BOFIT считаем, что дефицит может легко составить 4-5% ВВП.

— Из-за санкций Россия потеряла многих торговых партнеров. Удалось ли ей найти новых покупателей для экспортной продукции?

— С точки зрения экспорта, Россия смогла перенаправить поставки сырой нефти отчасти в Китай и в особенности в Индию, которая стала покупать в разы больше российских углеводородов. Все это компенсировало потерю европейских рынков сбыта.

С другими ключевыми экспортными товарами ситуация сложнее. Например, природный газ не находится под европейскими санкциями, но Россия сама сократила объемы его экспорта. В краткосрочном периоде поставки газа очень трудно перенаправить из-за недостатка газотранспортной мощности — все газопроводы идут в Европу, а возможности по отправке российского СПГ ограничены. Поэтому если Россия решит перенаправить поставки своего газа, это займет время.

По другим экспортным категориям ситуация зависит от самих товаров. Например, российские изделия из стали, которые поставлялись в Европу, не востребованы в странах Азии, потому что Китай и Индия сами достаточно их производят, а Россия не может предложить за них конкурентоспособную цену. Зато в Азию удалось перенаправить российский уголь.

— А что с импортом? В том числе и с технологическими поставками?

— Россия не смогла полностью заместить потерянные объемы импорта за счет других стран. Но мы видим, что экспорт из Китая, Турции и Казахстана в Россию вырос [в прошлом году]. Один из примеров — Россия нарастила импорт китайских легковых автомобилей. Также Казахстан увеличил объемы экспорта машин и оборудования. Очевидно, что Казахстан нельзя назвать крупным производителем такой техники, поэтому она должна импортироваться туда из других стран.

— Еще до войны Китай был для России самым главным импортером, теперь зависимость российской экономики от китайских поставок только растет. Какими рисками это чревато для России?

— Для Китая Россия менее важна, чем Китай для России. Доля китайского импорта в российской экономике — 40%, экспорта — как минимум 20%. Но для Китая доля российского импорта составляет где 2-3%. Конечно, Россия — важный поставщик сырой нефти для Китая (в прошлом году страна была на втором месте по поставкам, ее доля составила где-то 15%), но Китай осторожно диверсифицировал свои источники нефтяных поставок. Таким образом, экономические отношения между странами довольно асимметричны. Конечно, так было давно, но сейчас асимметрия растет и позиция Китая в торговых переговорах намного крепче российской. Кроме того, сейчас китайская экономика «открывается», но мы много раз видели во время пандемии, как она быстро «закрывалась». Так что Россия очень уязвима перед любыми проблемами в китайской экономике или ее производстве, какими бы они не были. Найти замену такому импорту, который не найти в других странах, сложно.

— Если предположить, что власти США или стран ЕС введут вторичные санкции, как это может ударить по российской экономике?

— У нас не было таких расчетов, потому что мы не занимаемся подобными спекуляциями. Но прошлой весной я делала следующую симуляцию на основе международных данных: если бы Россия лишилась всего мирового импорта, ее экономика сократилась бы на 20%. Но нужно понимать, что это были очень грубые подсчеты при краткосрочном сценарии, в котором у России не было возможности заменить выпавшие поставки. А сейчас эти подсчеты и вовсе неактуальны, потому что санкции в какой-то степени уже введены.

— В одном из своих отчетов вы писали, что «хотя санкции были важным инструментом, чтобы ограничить возможности России по продолжению войны, [для этого] требуются также и другие меры». О каких мерах может идти речь?

— Те меры, которые западные экономики предпринимают для поддержки Украины, необходимы и в ближайшем будущем. Так что США, страны ЕС и другие государства должны продолжать финансовую и военную поддержку Украины, чтобы она смогла защитить себя от агрессии России.

— Какие сейчас главные вызовы, которые стоят перед российским правительством и ЦБ?

— Очевидно, что дефицит бюджета постоянно растет, и это делает ситуацию для государственных финансов все тяжелее. Мы видим, что российские власти пытаются найти новые источники, чтобы повысить госдоходы: новые «налоги» для компаний, потолок скидок на нефть Urals. Им придется придумать, где найти деньги и на войну, и на финансирование других расходов бюджета. На этой неделе Владимир Путин пообещал поддержку многим людям и компаниям — на это тоже придется где-то искать деньги в тяжелой для бюджета ситуации.

Для Центробанка вызовы тоже есть. Сейчас бюджетные расходы растут и в какой-то момент это увеличит инфляционное давление, с чем и придется разбираться регулятору. И, конечно, существует риск, что Центробанку придется печатать деньги, чтобы профинансировать государственные расходы, что тоже может создать инфляционное давление.