Больной идет на поправку: чем обернулось увлечение Владимира Путина цифровой экономикой

Спустя два года после того, как Владимир Путин «заболел цифровой экономикой», борьба российских чиновников и госкапиталистов за «новую нефть» вступает в решающую фазу. На этой неделе случилось сразу три события, которые наглядно это доказывают.

Фото: с сайта Кремля

Эта статья была написала специально для еженедельной итоговой рассылки The Bell. Подписаться на нее можно здесь.

Эпизод 1. Володин и «Яндекс»

Ключевой этап российской битвы цифровых экосистем — борьба за контроль над лидером рынка — «Яндексом». Год назад она началась с переговоров о сделке со Сбербанком, в июле этого года — обострилась после появления законопроекта о запрете иностранного капитала в рунете, а на этой неделе в ней произошел пока самый абсурдный эпизод.

• Все началось с Альфии Когогиной — депутата Госдумы, жены гендиректора «КамАЗа» и сопредседателя предвыборного штаба Путина Сергея Когогина. В конце июня она написала в министерства письмо с предложением запретить автомобили, «достигшие предельных сроков эксплуатации». Вечером 13 августа новость об этом вышла в «Коммерсанте», и только на следующий день Когогина пояснила, что имела в виду только коммерческие автомобили, а не личные.
• Компания мужа Когогиной (сразу поддержавшая письмо) стала бы главным бенефициаром запрета. Но депутатов возмутил вовсе не запредельный конфликт интересов, а сюжет в «Яндекс.Новостях» (почему это возмущение — полный абсурд, лучше всех расписала корреспондент «Ведомостей» Ксения Болецкая).
• Жаловаться на «Яндекс» к спикеру Вячеславу Володину пошел депутат Андрей Исаев — человек, известный благодаря пьяному дебошу в самолете «Аэрофлота» в 2013 году, не помешавшему стать зампредом фракции «Единой России» в новой Думе. Выйдя от Володина, Исаев заявил, что «в подобных ситуациях может быть усмотрен элемент иностранного вмешательства» — видимо, имея в виду структуру акционеров «Яндекса». Депутаты обсудят поведение «Яндекс.Новостей» 19 августа — на спецзаседании об иностранном вмешательстве в выборы, созванном несмотря на перерыв в работе Думы. По словам источников телеканала «Дождь», все это может ускорить принятие законопроекта Антона Горелкина.

Можно предположить, что реальным инициатором выноса на слушания истории с «Яндекс.Новостями» был сам Вячеслав Володин — именно его советница Анастасия Кашеварова первой возмутилась «фейковой повесткой» в «Яндекс.Новостях». Чиновник, потративший столько сил на установление госконтроля над интернетом, не может упустить шанс сыграть роль в новой атаке на «Яндекс».

Эпизод 2. Собянин и интернет-выборы

Второй герой недели — Сергей Собянин, человек, который тоже претендует на то, чтобы стать одним из главных распорядителей российской цифровой экономики. По крайней мере, такая роль ему вместе с Германом Грефом была предложена в области искусственного интеллекта после большого майского совещания с Владимиром Путиным. На этой неделе выяснилось, что Сбербанк обсуждает с мэрией и правительством РФ создание в Москве экспериментальной площадки для проектов в области ИИ с особым правовым режимом.

Правда, уже через два дня оказалось, что один из важнейших цифровых проектов Собянина — интернет-голосование на выборах с использованием блокчейна — можно взломать за 20 минут. Это без труда удалось сделать французскому криптографу Пьеррику Годри, а эксперимент «Медузы» показал, что взлом может повторить любой желающий. В администрации президента и Госдуме наверняка подшили отчет Годри к папке об иностранном вмешательстве в выборы, но правительству Москвы от этого не легче — эксперимент с интернет-голосованием пройдет в трех округах уже на выборах в Мосгордуму 8 сентября и грозит обернуться конфузом.

Эпизод 3. Путин и 5G

Но главным технологическим ньюсмейкером недели выступил сам инициатор государственных планов цифровизации и недавний «больной цифровой экономикой» Владимир Путин. Утвердив решение Совета безопасности о запрете выделения под связь 5G самых подходящих для нее частот 3,4–3,8 ГГц, Владимир Путин поставил под угрозу выполнение собственного нацпроекта «Цифровая экономика», предполагающего внедрение сети 5G в крупнейших городах России к 2021 году.

Когда в России с таким же скрипом расчищались частоты под нынешний, гораздо менее прорывной стандарт 4G, на этом хотели заработать военные. Сейчас бенефициар наверняка тоже найдется — «Ростех» еще в мае заявлял о готовности возглавить переход России на 5G, а Сергей Чемезов на Петербургском форуме оценивал задачу в «триллионы рублей». Но на сроках внедрения связи нового поколения это скажется самым губительным образом.

Правительство уже нашло альтернативный диапазон частот, но в мире им почти никто не пользуется, а оборудование под него будет производиться с опозданием на 2–5 лет. На практике это значит, что работающая связь 5G у российских пользователей появится позже, чем «в наименее развитых странах тропической Африки», предупреждали в Минкомсвязи в самом начале спора о частотах. Вице-премьер Максим Акимов называл расчистку диапазона 3,4–3,8 ГГц под 5G «вопросом выживания, если мы не хотим проиграть технологическое лидерство».

Что мне с этого?

Развитие ситуации в новой российской цифровой экономике позволяет предположить, что она вряд ли станет эффективнее старой рентно-сырьевой, а крупных частных компаний в ней окажется еще меньше.