Бумага не стерпела. Как «спецоперация» поставила на грань краха рынок объемом в миллиарды долларов

Целлюлозно-бумажная промышленность одной из первых почувствовала на себе эффект от «спецоперации»: иностранные инвесторы, владеющие крупнейшими российскими предприятиями, объявили о планах ухода из страны, на производствах начались перебои в поставках критически важного сырья, а покупатели ощутили скачок цен и дефицит офисной бумаги на прилавках. The Bell изучил, почему кризис так быстро и так больно ударил по индустрии с оборотом в миллиарды долларов.

Офисная бумага в марте стала одним из символов наступающего из-за санкций дефицита. Уже спустя пару недель после начала «спецоперации» на территории Украины рунет заполонили шутки про «внезапный удар по „бешеному принтеру“» и «времена, когда ценной бумагой стали совсем не акции Сбера». Повод — удорожание офисной бумаги в 4-5 раз. Если до 24 февраля пачку в 500 листов можно было купить за 250-280 рублей, то в конце марта на популярных маркетплейсах тот же товар продавался за 1100 рублей минимум. Чиновники обещали «стабилизацию в течение пары недель», но пока цены не падают. Стоимость упаковки популярных Svetocopy и «Снегурочки» доходит до 3000 рублей, если их вообще удается найти в продаже. Столь высокой инфляцией рынок поплатился за собственную же открытость. Целлюлозно-бумажная промышленность до недавнего времени была одной из самых экспортно-ориентированных отраслей, в которой продолжали работать стратегические западные инвесторы и которая только на поставках за рубеж зарабатывала более $3 млрд в год. Рассказываем, почему цены выросли так стремительно, когда ждать возвращения на прилавки качественной недорогой бумаги и как бизнес переживает откат в развитии на несколько десятилетий назад. 

Эффект «специальной операции»

Через пару недель после начала боевых действий в Украине бумага стала роскошью не только для офисных работников. Экономить ее рекомендовали многим структурам, от госорганов до книжных издательств. Из-за дефицита возникают проблемы с печатью проездных в общественном транспорте, подготовкой к ЕГЭ, выдачей рецептов, трудности с документооборотом в МФЦ и печатью чеков в кассовых аппаратах.

7 марта американская группа Sylvamo приостановила работу комбината в Светогорске. Компания пояснила, что рассматривает продажу актива или регистрацию российской «дочки» как самостоятельного бизнеса. При этом ЦБК — градообразующее предприятие, на нем работают 1700 человек — более 10% населения Светогорска. При остановке производства без постоянного дохода останется треть семей города, рассказал The Bell собеседник на заводе.

International Paper, в которую входит Sylvamo, также заявила о намерении продать 50% в «Илиме». Другие 50% через швейцарскую Ilim SA принадлежат Захару Смушкину, Борису и Михаилу Зингаревичам. В группе «Илим» The Bell сообщили, что считают «стабильную работу компании и бесперебойное обеспечение обязательств основными приоритетами». Вопросы об офисной бумаге группа переадресовала в International Paper, там не ответили на запрос The Bell.

10 марта Mondi объявила, что комбинат в Сыктывкаре столкнулся с ограничением «импорта химикатов, запасных частей и других критически важных материалов». Теперь компания тоже рассматривает разные варианты, в том числе, «юридическое разделение». От дополнительных комментариев представитель Mondi отказался.

При этом чиновники и многие представители отрасли проблемы по-прежнему отрицают. Например, вице-президент Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров России Андрей Фролов называл скачок цен и дефицит «фейком», а представитель Минпромторга еще 21 марта обещал, что поставки стабилизируются в течение недели. 30 марта в окологосударственных СМИ вышла серия публикаций с утверждением, что бумага подешевела на треть, но цены на маркетплейсах этот тезис не подтверждают.

Почему с прилавков пропала белая бумага

Одна из ключевых проблем рынка заключается в том, что в России не производят хлорат натрия — реагент, отбеливающий бумагу. Это компонент, который добавляется в бумажную базу, когда идет размол и подготовка целлюлозы.

После перестройки все российские предприятия, производящие отбеливатель, были ликвидированы. Для их перезапуска нужны «десятки миллиардов рублей и минимум полгода-год времени», говорит один из собеседников The Bell на рынке. Сделать это можно было бы на базе любого крупного предприятия химической промышленности. Но в нынешних условиях нет инвестора, готового вкладываться в такой проект, уверены все опрошенные участники рынка.

До «спецоперации» смысла в запуске производства не было еще и потому, что сырье выгоднее было закупать за границей. Польша и Финляндия, откуда завозили химикаты, — ближайшие соседи Северо-Западных регионов, где находится достаточно большое количество предприятий ЦБП, объясняет гендиректор Вельгийской бумажной фабрики Ольга Семенова (небольшой игрок рынка в Новгородской области).

Основным поставщиком была польская Kemira. На фоне боевых действий компания заявила о прекращении поставок в Россию и Белоруссию. Позиция политическая и жесткая, рассказали The Bell двое собеседников на рынке: в поставках отказали даже финским фирмам, которые готовы были пропустить товар в Россию через себя.

Отбеливатели нужны не только для офисной бумаги. «Мы используем их при производстве санитарно-гигиенических бумаг для дальнейшего производства салфеток, покрытий на унитаз, средств гигиены. — перечисляет Ольга Семенова. — Отбеливатель улучшает эстетический вида изделия. Сейчас запас необходимых химикатов для производства имеется на три месяца, в дальнейшем надеемся перейти на работу с китайскими партнерами или найти производителя на российском рынке».

Базовый принцип рынка прост: чем бумага белее — тем лучше. Поэтому последние десять лет технологи на всех производствах России с помощью химикатов боролись с желтизной продукта и с сероватым оттенком. «Любые виды печати, вплоть до лент на кассовых аппаратах, упираются в отбеливание. Без него ни офисная бумага, ни все последующие сорта, например, мелованная бумага более высокого качества для брошюр, визиток и книг, не пригодны для использования, — объясняет гендиректор компании-оператора торговой системы Lesprom Network Алексей Богатырев. — Во всем мире принято печатать текст на белой бумаге. Но можно, конечно, перейти и на желтую. Можно и на бересте буквы нацарапать».

Пока российские ученые разрабатывают методы по извлечению реагента из борщевика, быстро компенсировать недостаток бумаги можно только пачками, как выражаются производители и чиновники, «кремового цвета». Альтернативу также называют «карамельной», «пастельной» и «перламутровой» бумагой, а Svetocopy в духе времени — «экологичной». В простонародье же все эти виды принято называть просто «желтой» бумагой.

Чем грозит рынку исход инвесторов

Российским лесопромышленным компаниям, которые работали на экспорт, нанесен непоправимый ущерб, уверены участники рынка. Это неизбежно скажется на инвестициях и количестве рабочих мест в отрасли.

Сегодня прекращены поставки пиломатериалов и сырья для их изготовления, круглого леса, в Европу, остановлены крупные партии березового баланса, направлявшиеся в Финляндию, Австралия отказалась закупать клееные конструкции, США — фанеру. В таких условиях иностранные инвесторы больше не будут вкладывать в Россию, уверены все участники рынка, опрошенные The Bell. «Продать свои доли хотят абсолютно все, — рассказывает Алексей Богатырев. — Просто они понимают, каким будет дисконт, так что молча смотрят и, видимо, пьют коньяк вечерами». Без зарубежной экспертизы и инвестиций развитие отрасли представить себе сложно, предупреждает он.

Говорить о масштабах кризиса предметно можно будет после публикации отчетностей за первый квартал в конце мая, говорят собеседники The Bell, а еще более предметно — после второго квартала, когда станет виден эффект от остановки инвестиций. Показатели выручки, по прогнозам участников индустрии, упадут на десятки миллиардов рублей, потому что глобальная интеграция была основой развития российских ЦБК.

«Продать свои доли хотят абсолютно все иностранные инвесторы. Просто они понимают, каким будет дисконт, так что молча смотрят и пьют коньяк вечерами».

Сегменты вроде производства картона для упаковки развивались за счет роста спроса на внутреннем рынке, особенно на фоне пандемии. В то же время пиломатериалы, древесные плиты и многие другие продукты шли на экспорт и приносили валютную выручку. «Илим», например, получал ее в основном за счет экспорта в Китай.

Сокращение рабочих мест в результате кризиса опрошенные The Bell участники рынка и эксперты оценивают минимум в 50 тысяч. Это почти половина всех занятых в индустрии: по данным Росстата, производством бумаги и бумажных изделий в России в 2020-м занималось около 120 тысяч человек.

«Чего стоит уход IKEA с 22 тысячами рабочих мест. Компания закупала огромное количество древесины не только для внутреннего потребления и переработки, но и на экспорт на предприятия в другие страны, — говорит Алексей Богатырев. — Международные холдинги обеспечивали не просто рабочие места, а культуру менеджмента: не платили серые зарплаты, внедряли KPI, предоставляли социальные гарантии и т.д.»

Западные инженеры и специализированные консалтинговые компании вроде международной AFRY с головных офисом в Финляндии помогали российским ЦБК еще и с наладкой линий, рассказал The Bell участник рынка. Обновляя оборудование, комбинаты покупали в основном импортное оборудование из Финляндии, Австрии, Германии и других стран, объясняет Алексей Богатырев. Например, Архангельский ЦБК использовал оборудование Andritz, Valmet, Viessmann. На предприятиях «Илима» работали линии шведского Metso, рассказал The Bell участник рынка.

Инвесторы ставили передовое оборудование, потому что вкладывались «навсегда», чтобы построить хороший бизнес, говорит Алексей Богатырев. Широкий ассортимент, который россияне наблюдали в последние годы в магазинах, был возможен именно благодаря современным технологиям, отмечает он: «Импортную технику применяли для модернизации мощностей, замены и строительства бумагоделательных машин и для обновления их „одежды“. У линий есть задел прочности, но любая машина нуждается в ремонте и обновлении».

По оценке эксперта, Китай «имеет хорошую практику копирования технологий и производства чего-то своего, чуть хуже, но и дешевле, и шанс, что так получится и в этом случае, есть».

Сможет ли Восток заменить для рынка Запад

Китай, а также Индию, участники рынка чаще всего называют как маршруты, способные вытянуть российскую ЦБП из кризиса. Но здесь возникает еще одна серьезная проблема — логистика. Транспортные компании, скованные санкционными ограничениями, перестали справляться с входящим потоком. «Если посмотреть на Северо-Запад — порт Петербурга не работает, основные крупные игроки из сферы контейнерных перевозок ушли из России, — отмечает руководитель Вельгийской бумажной фабрики Ольга Семенова. — Для нас доставка одного контейнера стоила $2 тысячи, сейчас предлагаются расценки от $11 тысяч. Мы не можем оплатить такую дорогую доставку, а покупатель нашего товара [который затем продает товар в розницу за рубежом] с той стороны не может повышать цену в 5-6 раз».

Тем не менее, отрасли нужно перестраивать работу и «поворот на Восток» фактически неизбежен, солидарны собеседники The Bell. Многие из них рассчитывают, что освободятся еще и ниши крупных европейских поставщиков, например, итальянских предприятий International Paper — комбинаты в регионе встали из-за падения рентабельности после скачка цен на газ.

Подобные надежды едва ли обоснованы, предупреждает Алексей Богатырев: Европа живет в рыночных условиях, и если исчезнет один источник сырья, всегда найдется другой. Например, Финляндия была крупнейшим покупателем березового баланса (используется для производства бумаги) из России. Сейчас, исходя из рынка, цены на баланс увеличатся. Финским поставщикам и поставщикам из соседних стран станет выгодно заготавливать больше древесины в своих лесах. В конце концов они и покроют возникший дефицит, прогнозирует эксперт.

Гиганты отрасли пока надеются подстроиться под новые условия. Например, единственный в России производитель мелованного картона «Кама» заявил, что продолжает работу в штатном режиме. Представитель группы «Илим», на комбинатах которой выпускается 75% всей российской товарной целлюлозы, 20% картона и 10% бумаги, также сообщил The Bell, что предприятия работают штатно.

Некоторые производства уже начали переориентироваться с учетом изменений рынка. Так, производитель упаковочной бумаги Туринский целлюлозно-бумажный завод возобновил производство формата А4, закрытое четыре года назад из-за нерентабельности, а Segezha Group переориентирует часть экспорта крафтовой бумаги на внутренний рынок.

«Мы не собираемся сокращать персонал или, тем более, останавливать производство, — уверяет Ольга Семенова. — Предприятие у нас небольшое, 300 сотрудников. Мы уже прошли практику в сложный двухлетний период пандемии, только однажды останавливали машины на майские праздники в первый год и иногда отправляли людей в отпуск, но платить зарплаты не переставали. Будем бороться».