Андрей Дороничев: «Если бы я знал, с чем я столкнусь, я бы не стал и пытаться»

Серийный предприниматель, руководитель направления виртуальной реальности в Google, создатель приложения YouTube Mobile.

На этой неделе мы запустили канал «Русские норм!» – это серия видео-интервью основателя The Bell Елизаветы Осетинской с людьми из России, которые добились настоящего успеха по всему миру. Посмотреть первое интервью с Андреем Дороничевым и подписаться на канал можно здесь.  Но если вам удобнее читать, вот полная текстовая версия этого интервью:

Наверное, каждый человек на планете знает, что один из создателей Google – русский. Но не каждый задумывается, что в Google русских много. Если вы сейчас смотрите наc на телефоне через приложение Youtube, то знайте, что командой, которая сделала это приложение, руководил Андрей Дороничев, русский парень из Москвы. А сейчас Андрей ведет нас в будущее – в виртуальную реальность. Сегодня мы встречаемся у Андрея дома в Сан-Франциско, и я хочу поговорить с ним о том, как он вообще здесь оказался, как стать вторым, третьим, четвертым человеком в Google, и почему от этого всего иногда хочется сбежать в пустыню.

Русские на самом деле «норм»?

– А вообще русских [в Google] много?

– В среднем срез по населению – зависит от страны.

– Какая страна по населению, такая пропорция и в компании?

– Да, в Google равнозначно представлен мир. Это такой срез мира.

– А как же легенда про русских программистов?

– Есть отличные русские инженеры, но есть и куча отличных американских инженеров, например. Много где есть сильные технические школы – в том же Китае или Индии. Разница заключается в том, что в России очень сильная именно техническая школа. Мы все были офигенными технарями, я был хорошим технарем. Но в России вообще не было школы продакт-менеджмента, и сейчас она только начинается. Чтобы создать продукт, с одной стороны, ты должен понимать технологию, с другой – должен обладать сильной эмпатией, понимать нужды человека, понимать, как скоммуницировать, как донести до идею, как сформулировать, как создать. Сейчас я вижу поколение новых людей, которые создают продукты. Они от потребности клиентов придумывают что-то офигенное. В Москве сейчас есть продукты, которых нет нигде в другом месте, офигенные продукты.

– Например?

– В области развлечений Москва сейчас лучший город Европы: лучшие рестораны, лучшие парки, лучшие всевозможные заведения. Столько всего придумано классного.

– Они сделаны как продукт? Они сделаны от потребности или от денег?

– Они сделаны от потребности, столько всяких мелочей... Где тебе здесь в Америке предложили зарядить телефон в ресторане? Нигде. А в России это просто стандартная вещь: «Надо зарядить телефон? Да, сейчас принесем батареечку».

– Интересно резонирует. Знаешь, как называется эта программа? Она называется «Русские норм!» Смысл в том, что, как мне кажется, русские не лучше и не хуже [других], а русские – норм.

– Много чего пришлось пройти, чтобы просто отказаться от огромного количества каких-то понтов, предрассудков. Мне просто пришлось снести большую часть себя, которая делала меня успешным в той среде, в которой я до этого был, но она ни фига не делала меня успешным во всем мире. Пришлось избавляться от какого-то высокомерия, жесткости по отношению друг к другу. На самом деле это важная часть культуры, которая помогает тебе доминировать в одной среде, а в другой делает тебя изгоем и не позволяет по-настоящему эмпатировать.

 Как устроена Долина?

– Как устроена эта тройка – Apple, Facebook, Google? Ведь Долина определяется этими тремя гигантскими компаниями, которые составляют топ мирового списка по капитализации и рулят миром. Как там устроена конкуренция за людей? У вас есть предатели, которые ушли в Apple?

– В этом смысл Долины – она стала таким центром инноваций благодаря конкретной вещи: переход из одной компании Долины в другую – очень прост. У нас есть такая шутка – мы работаем в корпорации Silicon Valley, потому что Facebook, Google и Apple – это просто разные департаменты этой корпорации. Ты меняешь работу, переходишь из одной компании в другую, твой parking lot переезжает в соседнее здание, и, скорее всего, вокруг тебя работают десяток или два людей, пришедших из других компаний, у тебя приблизительно такие же условия, все приблизительно работает точно также. В принципе в Калифорнии тебя никто не осудит за то, что ты взял и ушел к конкуренту. И это то, что дало нереальный скачок инновациям здесь, именно то, что люди мигрируют. Например, если бы огромное количество людей со знаниями когда-то не пришло в Facebook, возможно, он не смог бы так быстро вырасти.

– То есть именно в этом преимущество создания компаний рядом? В том, что здесь огромное количество людей со знаниями? Потому что иначе это кажется таким bubble…

– Ну, это и есть bubble (пузырь – The Bell), но он руководствуется вполне понятными человеческими вещами. Люди здесь живут, они поработали в Google, поработали в Facebook, поработали в Apple, потом поработали в твоем стартапе, и твой стартап вдруг раз – и стал огромным.

– Но что заставляет людей уходить из таких комфортных условий в стартапы? Что может тебя, успешного человека, предпринимателя, чьи счета оплачены, заставить выйти в космос снова?

– Интерес, любопытство, желание что-то продвинуть, что-то понять, сделать что-то полезное. У меня в жизни было три больших этапа. Первый – когда мне надо было заработать бабла, просто прокормиться. Потом был большой этап, когда мне надо было сделать что-то глобальное, свой продукт. Мне было очень важно сделать что-то, чем могли пользоваться миллиарды людей – вот этот Youtube (мобильное приложение) оказался тем самым. А сейчас мне хочется быть плечом, платформой, на которой кто-то поднимется. То есть ты в этом качестве можешь подтолкнуть кого-то к успеху.

– А сейчас мы перенесемся на больше чем 10 лет назад в Москву  в район Медведково, откуда родом Андрей, и поговорим о том, как он начал заниматься предпринимательством. Ты ведь очень рано начал это делать, как вообще все получилось?

– Я родился в начале 80-х, мне 35. Я успел короткое время пожить в совке и потом еще какое-то время, достаточно долгое – в России 90-х, когда не особо жилось. У меня семья очень простая: мама, папа – инженеры, замечательные люди. Но мы не выделялись: никаких богатств у нас не было. Поэтому первое время мне просто хотелось заработать денег и нормально жить. А проблема людей начала 80-х в том, что мы почти успели в то время, когда все зарабатывали огромные деньги. Было обидно: смотришь, вот была первая волна бизнесменов, малиновые пиджаки, а тебе еще, скажем, 13 лет. Честно говоря, пришел в предпринимательство не из-за каких-то высоких материй, а просто очень сильно хотелось кушать.

Когда мне было 13 или 14 лет,  у нас все стало совсем плохо, у отца были серьезные проблемы, семья финансово страдала. И я вдруг понял, что обладаю знаниями, которые на самом деле жутко нужны огромному количеству людей для бизнеса. Я стал компьютерщиком. Я так до сих пор и представляюсь: Андрей, компьютерщик. Компьютерщик – это означало, что ты можешь пойти и настроить кому-то Windows, и заработать 50 рублей. Дальше мы попытались это как-то отскелить с моим товарищем из школы.

– Отскелить? Звучит угрожающе.

– На самом деле это была индивидуальная предпринимательская деятельность, а не бизнес. Мы решили, что корпорации должны быть нашими клиентами. И мы попытались для компании его папы, которая называлась что-то вроде «Химмонтаж стройинвест» – они строили такие огромные танкеры для нефти – рисовать рекламу в 3D, что-то немыслимое по тем временам. Она была им не очень нужна, но нам очень хотелось ее продать. С этого и начинается отсчет моих неудач. Я посчитал перед интервью – у меня было 14 неудачных кампаний. Вот это была первая, мы потратили много времени, старались, создали сложные 3D модели. Нас никто не просил, мы просто надеялись прийти и сказать: «Чуваки, это вам надо!» Но они сказали: «Круто! Большое спасибо, до свиданья». Никуда это не пошло в итоге.

– Так, кстати, у многих в жизни бывает, бизнес так и работает. Это просто классический пример.

– Слушай, у меня есть формула успеха, я ею хочу поделиться. В принципе, если упростить, есть немного переменных: твоя предрасположенность к успеху, твои навыки, знания, связи и количество попыток. Первую часть надо растить, хоть это и сложно. А вторая часть у тебя под контролем всегда. Если человек много-много раз попытается, то у него получится, даже если он очень не способный. По крайней мере для меня это работало так. И здесь в Долине воспитание детей очень сильно заточено на предпринимательство, я вижу, что их учат проигрывать.

[embed]https://www.youtube.com/watch?v=x8TXX9JcK3A&t=1909s[/embed]

«Тапок, шалава и голые тетки». Или как построить первый бизнес

– Но вы же все-таки сделали вот этот свой «Тапок»?

– Да, дальше случился «Тапок». Название огонь, гениальное творение. Его придумал Паша Сорокин, гениальнейший человек, до сих пор успешный предприниматель в Москве, мой коллега из «Комбеллги», хороший друг. Мы с ним, как-то сидя вечером и думая в очередной раз о том, как нам заработать денег и устроить мировое господство, обратили внимание на новый телефон Nokia, подаренный моей тогдашней девушке и теперешней жене. Это был первый телефон с какими-то приложениями. И у меня словно взорвалось что-то внутри, когда я это увидел: можно взять кусочек софта, запустить на телефоне и это будет работать где угодно. Я даже своим неопытным мозгом интуитивно понимал, что это окно возможностей, когда команда из двух человек сможет взять и построить что-то значительное.

– Не говори мне, что ты предполагал, что вот в этой штуке (показывает смартфон), будут…

– Я был в этом уверен, это было очевидно. Мы сделали самое умное, что можно сделать. Мы стали разрабатывать игры – игры в телефонах. Но достаточно быстро мы поняли, что забежали далеко вперед времени. Я подумал: сейчас многие начали делать игры, значит надо шагнуть вперед и сделать сервис, который будут использовать люди (я тогда был очень стратегический), которые делают игры. В период золотой лихорадки надо продавать лопаты! И я рассудил, что cейчас все делают просто игры, а потом будут игры многопользовательские. Идея сервиса заключалась в том, чтобы сделать инфраструктуру для многопользовательских игр на телефоне. По сути это то, что Apple и Google сделали 7-10 лет спустя – Game Center. Идея был логичная, но опередила время, и рынок был к этому не готов. Мы потыркались, никто у нас не купил. И было принято решение, которое люди делают в 20 лет. И я бы очень хотел, чтобы со мной навсегда осталась эта безбашенность, но, к сожалению, она проходит.

Что делать, если твой продукт никакие дистрибьюторы не берут? Взрослому человеку очевидно, что надо делать другой продукт. А мне стало понятно, что надо делать дистрибьютора своего. И мы собрались: я, мой друг-инженер, Паша Сорокин и еще мы нашли одного бизнес-парня, который типа знал про бизнес, а мы были трое инженеров. И мы вечерами заколбасили всю платформу для дистрибуции мобильного контента. Если никто не хочет покупать шахматы многопользовательские, то надо сделать свой магазин и продавать шахматы через него. Это примерно как разработать шахматы, а потом построить сеть супермаркетов, чтобы в них продавать шахматы. И мы каким-то невероятным способов подписали контракт с большой тройкой (МТС, «Билайн», «Мегафон»). Мы пришли к ним, какие-то пацаны, а они почему-то согласились подписать с нами договора, дали нам свои премиальные номера. Премиум номер тогда был что-то вроде короткого 8-3-6-2. Ты на него шлешь все что угодно, а с тебя списывается доллар или два. Эти доллар или два поступают компании типа нас, а половина отдается оператору. То есть по сути машинка для денег.

– А! То есть по сути это развод нас?

– Ну, не развод, а способ тарификации абонента за услугу, за каждую смс. Ты предоставляешь услугу – песню или игру, кредитных карт же никаких не было. Но вот у тебя супермаркет, ты хочешь продавать шахматы. А все вокруг продают водку и сосиски. И мы в какой-то момент подумали: блин, надо нам тоже выложить водку и сосиски вокруг наших шахмат.

– Голых женщин стали продавать?

– Голых, женщин, музыку, рингтоны, «Черный Бумер», вот это вот все. И тут поперло! Мы начали этот бизнес, сложились по $2 тысячи, стартовый капитал был $10 тысяч, и к концу первого месяца мы вернули все инвестиции. Вот была отличная возвратная инвестиция, лучше у меня никогда не было – 100% за месяц. И понеслось: за первый у нас год было под миллион долларов. Это было невероятное время. Я с иронией рассказываю, и название смешное, а это был первый успешный бизнес. А «Тапок»… ты помнишь, что на телефоне на кнопку надо было до трех раз нажать, чтобы появилась буква? Так вот «Тапок» – это практически первое нажатие каждой буквы. Это имело практический смысл и было большим конкурентным преимуществом. А людям было смешно, они запоминали. У нас было еще одно преимущество перед остальными – мы не в телевизоре рекламировались, так как это стоило безумных денег. Мы нашли новый канал дистрибуции – оказалось, что есть такая штука как мобильный интернет. Про существование WAP и 2G вообще никто не думал. Выяснилось, что в России, где тогда не было кабельной инфраструктуры, не было компьютеров, были тысячи или сотни тысяч или даже миллионы человек, которые в интернет ходили с телефона. И были десяток WAP-сайтов, помоек со всем сразу, люди туда заходили и генерировали огромный трафик. И мы взлетели в небеса в смысле трафика просто потому, что у нас был WAP-сайт, который мы продвигали. И кто эти люди-визитеры сайта? Почему они там? Мы узнали: большое количество солдат, людей на зонах… людей, которым хочется доступа к чему-то другому. И это очень сильно отвечало моей миссии – подключать людей к интернету. Из баббла своего Медведкова попасть в мир.

– То есть люди на зоне могли выйти в интернет?

– Да! И скачать голую женщину с нашего сайта. Сколько радости она им доставляла! Правда в том, что эти корявые и смешные сервисы давали доступ к контенту, который иначе был не доступен.

– Все-таки даже на этом уровне приносить пользу людям имеет коммерческий смысл.

– Абсолютно. Мы все пришли в этот бизнес с идеалами. Мы хотели делать технологии. Но мы пришли абсолютно нищими и вдруг такие деньги. Ты выкладываешь песню «Шалава», а на следующий день – фигак! И тебе свалилось 20 тысяч долларов.

«Из очкариков в ловких пациков». Или в чем разница между деньгами и баблом

– Был какой-то момент, когда я ощущал себя технологическим предпринимателем, а потом стал себя ощущать... в мой лексикон вошли слова типа бабло, побольше бабосов. И как-то ценности сместились. В какой-то момент я начал находить себя все чаще в компании людей, которые обсуждали, где, откуда, сколько заработать денег.

– Но в принципе ничего плохого в бабле нет.

– Знаешь, мне сказал кто-то, что слово бабло — это очень неуважительное отношение к очень важному понятию. Деньги — это деньги. Как женщину нельзя называть бабой, так деньги нельзя называть баблом. Деньги — это энергия. Это штука, которая имеет потенциал. Ты можешь потратить их на что-то, и потенциальная энергия превращается в кинетическую. То есть что-то двигается. А потом эта потенциальная энергия возвращается к тебе еще в большем количестве, ты ее накапливаешь. Это важная штука, на которой работает наше общество. Баблом эту вещь люди называют либо от незнания, либо потому что им деньги достаются каким-то непонятным путем.

– У тебя был период увлечения баблом? И сколько для тебя было много?

– Тогда бабло было смешное – для меня много было типа 20 тысяч долларов. Это была куча бабла. Помнится, меньше чем за месяц такую сумму заработал. Это сумма, на которую можно купить машину. Пойти и купить машину. Я думаю — вау, вот это да. Вот это бабло. Ты идешь, кутишь, у тебя черный бумер, вот это все.

– У тебя был черный бумер?

– У меня был серый Mercedes, BMW и Lexus. Все три были. Ну а что ты делаешь, когда тебе 22 года, и ты заработал бабла? Ты зарабатываешь, начинаешь крутиться с какими-то людьми, которые там бизнес, туда-сюда. С людьми, которые старше, которые дольше по этому пути прошли. Я изначально – студент, очкарик, со мной эти люди не будут в бане разговаривать серьезно. И вообще не позовут никуда. А тут вроде раз, и ты тоже мутишь, такой ловкий пацик стал. Новая категория. Из очкариков в ловких пациков.

– Какой это был год примерно?

– 2004 или 2005, 2006 год. Тогда был как раз взрыв потребления: гламур, Dolce & Gabbana, BMW, вот это все, знаешь. Гламур и пафос. Я как бы был к этому настолько чужд изначально, так как не позволял бэкграунд — я не был вхож, а тут неожиданно, я раз такой на своей классной тачке еду в клуб и чувствую себя таким классным ровным пациком. Это путь не мой. Я не был на этом пути, случайно на него попал, и понимаю, что некомфортно. Да, какое-то время конечно наслаждался, но около полутора лет. А потом я понял, что есть другой путь.

«Заходишь в «Яндекс» и пишешь: переезд». Или как бросить все и оказаться в Праге

– Было что-то, что подтолкнуло к этому?

– Да, был iTunes. Первое, что случилось – это iTunes. Я прочитал в новостях, что есть какой-то старый динозавр Стив Джобс. Вот это масштаб – человек сделал свой плеер! Мы там пытаемся напоить водкой менеджера какого-то оператора, чтобы он нас не отключил, а чувак там делает такие вещи. И тогда мы стали договариваться с ребятами, что надо ехать за рубеж и в принципе выводить компанию на международный рынок и разбираться, что это вообще такое, потому что там масштаб совсем другой. В 2005 году мы решились, заплатили за конференцию «мобильный контент что-то там» в Лондоне, и я туда отправился со своим партнером Пашей. Это был поворотный момент моей жизни: на сцену выходит чувак в кедах, майке, в джинсах, с микрофоном, садится на край сцены, свешивает ноги и начинает просто говорить в микрофон спокойным голосом. Это был Шон Паркер. Он рассказывал про Napster.

– Поясни для аудитории.

– Шон Паркер – чуть ли не первый инвестор Facebook, сейчас он невероятно богатый. А Napster – это был первый сервис, который он сделал, для обмена МР3 файлами, который поменял музыкальную индустрию. И он выходит и начинает рассказывать историю, с какой целью и почему он менял индустрию. Это был первый скачок, после которого MP3 начали заменять CD.

Ты сказала, что все предприниматели от голода начинают предприимчивость свою, но этот чувак не выглядел так. Было понятно, что его история не о том, что «я был бедный, хотел заработать бабла и ездить на бумере». А его история о том, что музыкальная индустрия сломана. Художники, артисты должны выражаться, они свою любовь изливают в песнях, в музыке, а потом лейблы на этом наживаются. Это какой-то нечестный бизнес, артисты ничего на этом не зарабатывают, дистрибьюция сломана и так далее. Я  понимаю, может, это был пиар и так далее, но для меня это был взрыв мозга. Потому что это вообще другая мотивация. Люди делают эти вещи ради того, чтобы сделать что-то большое и повлиять на мир. Как-то его изменить и улучшить в соответствии с их ценностями, а не с их нуждами и жаждой наживы.

Я помню, мы летели из Лондона, и я говорил, что хочу погрузиться в эту среду, хочу начать мыслить так. Я решил тогда уехать из России, потому что мне надо было поменять себе голову, а я не знал, как это сделать.

– Ты заходишь на «Яндекс» и пишешь: переезд в Лондон?

– Я так и сделал, написал: эмиграция в Лондон. Не в Великобританию, не в UK, а в Лондон. А первая ссылка справа была рекламная: эмиграция в Прагу. Я прошел по этой ссылке и понял, что в Лондон переезжать – это очень дорого, а в Прагу – дешево. Прага мне нравилась, красивый город, я там был однажды. И решил, что нормально.

«Когда ты на дне, от него можно оттолкнуться». Или как начать все заново и экономить на еде

– На тот момент важные решения принимала жена. Она была на шестом месяце беременности. И она мне говорит: слушай, надо переезжать, давай попробуем. Не надо навсегда, но поедем и попробуем, если есть возможность что-то попробовать. По ходу дела стало понятно, что схема «мы поедем открывать новый офис, а партнеры будут заниматься российской частью бизнеса» – абсолютно не рабочая. В результате мы с ребятами разошлись. И в общем идея, что у нас будет источник дохода в России, – пропала. Источника дохода в России не осталось. У меня были какие-то деньги, причем большая часть налом, в коробке...

– Сложили в серый бумер?

– На самом деле я испугался класть их в бумер и перевозить их через границу. Я решил отдать их родственнику, у которого таможка, и он сказал: ты дай мне нал, а я тебе буду проценты платить, один процент в неделю. Я думаю: отличная инвестиция!

Мы уезжали 23 декабря, в канун Рождества, у нас только что родилась дочка. На самом деле мы ждали, пока она родится и получит паспорт. Она родилась, у нас первый ребенок. Двое 24-летних людей с ребенком, в однокомнатной квартире. Мы погружаем этого ребенка и все, что влезает в машину. Ключи оставляю маме и говорю: есть еще две недели аренды, зови друзей, пускай все разбирают. Вот ключи, потом все закроете и ключи отдадите хозяйке. Садимся в машину и уезжаем. В этом момент в России у меня неожиданно почему-то не осталось ни жилья, ни бизнеса, никакого источника дохода. То есть вот моя жена, мой ребенок, мы в этом забитом вещами коконе-автомобиле едем в снегу непонятно куда. Чем я думал, что у меня было в голове? Никогда не повторяйте этот опыт дома! Это приключение, но к тому моменту уже поздно было отступать. И перед самим собой и перед всеми: я, мол, поеду, мы тут недостаточно глобально мыслим, а над мыслить глобально. Люди говорили: «Ну что ты херней маешься?» А я: «Вы не понимаете, там Стив Джобс, Napster, а мы тут sms-ками торгуем». После этого было тяжело отступить.

Ну, я приехал с какими-то деньгами, а через несколько месяцев я позвонил родственнику, что надо еще денег. Он обещал скоро, но так получилось, что денег нет больше вообще. Ну, таможка, растаможка, фсб, все пропало... Это был такой момент: Упс! Я к тому времени совершенно отвык от ситуации безденежья, и одно дело – быть без денег у мамы дома, у тебя есть жилье и друзья, а другое дело – оказаться с новорожденным ребенком неизвестно где на съемной квартире, когда ты не знаешь ни одного человека. Потом все стало хуже: ребенок заболел, страховка, как выяснилось, у нас была не настоящая. Фирма для визы сделала какую-то липовую страховку.

Становилось все хуже и хуже. Для меня это был важный момент, я как-то благословлен этим трэшэм. Я уезжал из России такой высокомерный: молодой предприниматель, такое бабло заработал, бумер купил, теперь я тут в Европе. Меня жизнь очень хорошо осадила и показала: чувак, а теперь мы будем учиться, как покупать колбасные обрезки. В супермаркете, когда режут колбасу, остаются кусочки и их продают, если спросить, за очень дешево. У нас была семья из трех человек, один из них я, успешный предприниматель из России. У нас был рацион 200 крон в день, это 300  рублей в день. Ну вот, обед-завтрак-ужин и все остальное, это надо было быть очень креативным, чтобы в это попадать. При этом был образ. Мои ребята в России остались очень успешные, я должен был держать марку.

Но когда ты находишь себя на дне, понимаешь, что стесняться теперь нечего и от дна можно оттолкнуться. Я просто нищий человек, у меня нет дома в России, у меня там нет ничего. Я в какой-то момент думал вернуться и что-то заработать, но понял, что быстро этого не сделать. Мысль о том, чтобы пойти на кого-то работать, для меня в тот момент была абсолютно неприемлема. Я был уверен, что позорный этап работы на дядю для меня окончен, я теперь предприниматель, я доказал себе, что я предприниматель, я заработал денег, и прошлые неудачи позади, а впереди должны быть одни удачи, а тут бац, и тебе жизнь показывает: чувак, не бывает так, что все позади.

– Ты шесть месяцев пытался что-то делать и что-то стартовать?

– Я изо всех сил пытался что-то стартовать, но за шесть месяцев никогда ничего не выходит.

«Русский с фингалом покоряет Google». Или как начинается настоящая глобальная карьера

– В конечном итоге я начал какие-то работы компьютерщиком, подработки удаленные, но это копеечные, конечно, вещи. Жена стала удаленно работать. Мы выживали. И параллельно я пытался все же, я не отступал от своей идеи – зачем мы это все переживаем, я сюда приехал, чтобы учиться делать глобальные вещи, а тут колбасные обрезки. Параллельно я читал много книг про компании, которые мне нравились, которые меня вдохновляли – DEL, Microsoft, Oracle, и вот прочел книжку про Google. Для меня приблизительно все это было одной заграничной большой компанией. Но когда я прочитал книжку про Google, я офигел. Это был момент удивительный, когда все мое высокомерие по поводу того, что я предприниматель и все такое, ушло. Я понял, что кто-то построил компанию, которую я не могу даже представить себе.

– И что ты сделал потом? Application подал? Возьмите меня на работу, я вам буду паять?

– Да, я написал письмо. Я такой-растакой, Андрей Дороничев. Есть мобильный интернет, про который вы ничего не понимаете и не знаете.

– Ты написал, что вы про это ничего не знаете?!

– Ну я типа: фьюче из мобайл, а вы на этом поле пока не очень... приаттачил свое CV и отправил им.

– А ты английский знал?

– Ну на таком уровне, как в России знают английский из школы и университета. Я мог изъясняться, но не свободно. Я отправил письмо, и как сейчас понимаю, это был один шанс из миллиарда, это как отправить письмо в Кремль и ждать ответа. Там миллионы и миллионы человек посылают эти письма, вероятность ответа очень маленькая. Я отправил и стал ждать. При этом у нас закончились деньги, и мы сидим без денег.

Деньги закончились, я пошел интервьюироваться. Пошел в Oracle. Знал про Oracle, много лет работал с их продуктами, с большим уважением относился. Я пришел в Oracle в Праге и понял, что это очень грустный серый корпоративный мир.

Они мне сразу: «Вау, ну чувак, ты все помнишь, все знаешь». Дали мне сразу офер. Я прихожу домой, говорю: «Тань, все круто, нам есть чем платить за квартиру, я нашел работу». Но так как все важные решения в жизни принимала она, она и говорит: «Что-то ты невеселый». Я говорю: «Просто устал, как невеселый, нам нечем ребенка кормить, я очень веселый. Я нашел работу». А она: «Ты не хочешь эту работу». Я говорю: «Конечно, не хочу». Она говорит: «Мы всю эту херню прошли не для того, чтобы ты шел на работу,  которую ты не хочешь». Это было не то что мудро, это был верх безрассудства даже по моим меркам. Она показала такую силу характера, которой мне остается только завидовать. Человек с шестимесячным ребенком на груди под угрозой выселения из квартиры за неуплату в незнакомой стране отказывается от понятных стабильных денег. Потому что видите ли, это не откроет творческий потенциал ее мужа. Всем бы такую жену. Она сказала, Google так Google. И я отказался, позвонил и сказал: «Знаете, я не пойду к вам на работу». А через две недели ответил Google.

Если бы я знал все, что знаю сейчас, я не стал бы даже пытаться. Слабоумие и отвага они в этом и заключаются. Когда ты не знаешь, насколько путь сложный, ты просто начинаешь по нему идти, я так и сделал. Мне позвонили, я провел это телефонное интервью, запинался, заикался, у меня был чудовищный английский, а я шел на руководящую должность. Я говорил: я предприниматель, приду и у вас тут внутри стартану продукт, который всех продоминирует. Понимаешь? А сам бэ-мэ по английски.

После этого они мне сказали: «Мы тебя готовы пригласить на нормальное интервью, но никакой вакансии у нас в Праге нету, это замануха была. Есть вакансия в Мюнхене, в Цюрихе, в Лондоне и в Дублине».

Я говорю: «Мне все равно, я готов работать бесплатно, мне просто хочется работать в Google». Моя позиция была такая: я мог пойти в университет учиться, заплатить за это деньги и сидеть на лекциях, а мог пойти учиться у тех, кто сделал так, как я хочу сделать сам. Моя позиция была такая: я пойду, научусь, а потом сделаю свое и куплю Google.

– А ты собирался Google купить?

– Ну да, сейчас все военные тайны выведаю...

– Если не ошибаюсь, сейчас Google стоит между ВВП Саудовской Аравии и ВВП Швейцарии, примерно половину от ВВП России...

– Я не знал об этом, поэтому мне было нормально. Я пришел такой, как есть, и все им рассказал. Еще я пришел к ним с фингалом под глазом, потому что я подрался на улице за неделю до этого, случайно совершенно.

– Я не понимаю... Приходит русский чувак какой-то с фингалом и говорит: «Я вас тут сейчас всему научу». Это какой-то нонсенс!

– Чувак, который принимал решение, Марио Уэррес, он сейчас вице-президент Google hardware, за все железяки отвечает. Google Pixel, Google home, он вице-президент этого всего hardware направления Google. Я недавно его встретил на конференции на Ted и спросил: «Марио, я не понимаю, что тогда тобой руководило, почему ты меня взял?» Он ответил: «Да, ты был немного грубоват, но я видел в тебе потенциал, правильное же было решение?» Он говорит: «Я же был прав?» Но я бы себя не взял.

Меня взяли в Дублин. В Дублине я ни разу в жизни не был. Они мне позвонили и сказали: «Мы вас берем, но в Дублине». Я не спросил, сколько у меня зарплата, мне все это было неважно, мне было важно попасть в Google. Они предлагали поехать туда сначала и посмотреть, а я сказал не надо, и так переедем. Вот так мы переехали в Дублин. Когда я приземлился в Дублине – вау! Это город не самый солнечный. Там было тоже очень тяжело.

Но у меня был абсолютный, ничем не абсорбированный шок от столкновения с американской культурой работы. Я никогда в жизни не работал в корпорации. У меня не было даже базовых понятий, как там. Как корпорация устроена. Политика, иерархия. Я был чувак типа: эй парни, мы что-то колбасим, делаем, запускаем и что-то получается. А тут правила, процедуры. В Google их было очень мало, но для меня все равно был непонятный дивный мир, что есть календарь, какие-то митинги, что конференц-комнату надо бронировать. Сам факт общения на английском языке. Я понимал сначала процентов 60 того, о чем говорили, при этом я должен был руководить. Сижу, как чукча: а, э. Плохо принимал решения. Первое время я не способен был адекватно выполнять работу, на которую меня взяли. Это очередная попытка прыгнуть выше головы, которая почему-то удалась.

«Я Андрей, рок-стар». Или как ощущает себя менеджер, чьи продукты нужны миллиардам людей

– В какой момент произошла адаптация, в какой момент ты стал релевантен тому, что ты делал, когда ты достиг своей компетенции?

– Первый год было плохо, как я сказал. А потом случился 2008 год, и все нафиг закрылось. Дублинский офис стали сокращать. Мои неудачи в тот момент продолжились. Надо было срочно найти работу в другом офисе. И я увидел, что есть вакансия в Лондоне в новую команду для мобильных приложений. Я такой – блин! Это же я, это же про меня! Я приехал в Лондон. Мой босс тогда был Хьюго Бара, он впоследствии возглавлял Android, а сейчас он возглавляет в Facebook. Он говорит мне: «Ну, слушай, у нас есть небольшая команда продакт менеджеров и есть продукты Google, надо сделать мобильные версии этого продукта. Остались всякие ненужные типа Picasa или Youtube». А я: «Во! Я буду делать мобильный Youtube!». Мне говорят: «Чувак, ну что за чушь, кто на маленьком телефоне будет видео смотреть, ну что за чушь? Это дорого...». Я говорю: «Вы не понимаете. Я в России делал бизнес два года назад, мы эти видео продавали как пирожки горячие, люди готовы за них платить деньги. А тут бесплатные. Весь мир будут смотреть видео на Youtube». Нет, говорят, типа это херня непонятна, вообще никто не верил в это дело.

Мне дали двух инженеров и мы втроем выживали. Тогда ведь еще телефоны были какие? Были Nokia, Siemens, Blackberry. Только начал появляться iPhone, это был первый телефон, на котором мы сделали Youtube.

– Был момент, когда ты почувствовал, что стал рок-стар, внутри?

– Был конкретный момент, когда я почувствовал, что стал рок-стар. В 2010 году, когда я пытался как-то сделать версию для iPhone, в тот момент Google и Apple уже не очень дружили, и мы никак не могли улучшить ту версию Youtube, которая была там стандартная в iPhone.

– С калькулятором? Сейчас нормально работает.

– Да, это был самый лучший мой проект. Мы сделали версию с миссией сделать мобильный веб-сайт Youtube лучше, чем само приложение. На следующий день я просыпаюсь и вижу, что мое интервью в топе агрегатора новостей. Вершина – это самая важная вещь, которая происходит в индустрии сейчас. И вижу: вверху – это и мои интервью и новости о запуске. Для меня это был такой момент, что вау. Все эти колики, сосиски – все было ради этого момента. Я понял, что я впервые в жизни оставил серьезную марку на весь мир. Что-то, что серьезно повлияло, фундаментально повлияло на эту индустрию. Поменяло многое. Люди поверили, что в мобильный интернет может быть в браузере.

– А что изменилось лично для тебя? Внимание, деньги?

– Первый раз я понял, что стал релевантен. Оказался в Google не каким-то непонятным чуваком с русским акцентом, а чуваком, который делает серьезные вещи. Меня стали слушать, я в принципе стал двигать вещи вперед.

– А ты удовлетворен своим материальным состоянием. Ты стал богатым?

– Да.

– У тебя есть опцион? В Google опцион?

– В Google большая часть системы мотивации в акциях. Ты не зарабатываешь каких-то безумных зарплат. Не получаешь какой-то кэш в коробке, а получаешь акции. И за счет этих акций ты решаешь свои материальные проблемы.

– Я смотрю ты хорошо живешь, в Сан-Франциско недешево.

– Я живу нормально. Я не стал богатым, я стал обеспеченным.

– Ты в миллион долларов перешагнул порог?

– Да.

– Ты можешь себе позволить выйти и развивать какой-то свой бизнес?

– Ну, конечно. Как ты знаешь по началу моей истории, это может себе позволить человек в любой момент жизни. Любой человек в любой момент может себе позволить. Бизнес, предпринимательство – это не про ресурсы, это, в первую очередь, про умение не ссать и не сдаваться. А все остальное – те вещи, которые ты приобретаешь по пути. Деньги, инвестиции, людей. Если у тебя есть стремление, страсть что-то создать, то ресурсы ты найдешь всегда. Ресурсы есть.

Что нас ждет в будущем. Или как безумные идеи изменят мир

– Давай поговорим о будущем. Ты два часа рассказывал, что знаешь будущее заранее. Но если раньше ты за счет мобильной связи видел каких-то реальных людей, которые тебе это доказали, то что это вообще такое – виртуальная реальность?

– Виртуальная реальность – это следующее поколение компьютерных интерфейсов. До сих пор мы общались через экранчики – большие, маленькие, такие, сякие, но всегда есть какой-то квадрат или прямоугольник, через который ты видишь этот цифровой мир. Виртуальная реальность – это концепция, в которой элементы цифрового мира находятся вокруг тебя и представляются тебе как часть реального мира. Твой мозг воспринимает этот кофейный столик как настоящий, хотя на самом деле этот столик цифровой.

Когда на столике, например, стоят цифровые часы. Или голограмма человека, который подключился к нам издалека.

– Это звучит, прости, как безумие. Это переход на новый уровень восприятия, который от людей потребует собственного качественного скачка, они свихнутся!

– Это правда. Есть такое, что новые технологии сведут нас ума. История человечества показывает, что как только новое появляется, сразу кажется, что теперь наше общество рухнет. На самом деле человечество очень быстро адаптируется, общество находит новые нормы. Помнишь, когда телефоны появились, заходил в ресторан, и все кругом звенело? А прошло время, теперь они тихо вибрируют у тебя в кармане. Мир будет выглядеть так, что мы будем в нужное время включать цифровые элементы в свою жизнь в нужном для себя формате. Например, ты сейчас со мной разговариваешь. А у меня на руках часы. Вполне могут быть не настоящими, а цифровыми. То же с телефоном или телевизором. Ты сел – раз, представил, и перед тобой телевизор развернулся.

– Это как, силой мысли?

– Этим я еще не занимаюсь. Но можно сказать – ok, Google… слышишь, отзывается!

– На какой мы сейчас стадии?

– То, что сделало виртуальную реальность возможной сейчас, – это прошлое поколение компьютеров и мобильных телефонов. Рынок потребовал создать маленькие дешевые компоненты, чтобы производить телефоны. А они теперь делают возможным сделать первое поколение шлемов или очки. Теперь что нужно? Пройдет какое-то время, и компоненты, которые нужны для по-настоящему широкого распространения технологии, появятся. На это уйдут годы, в том числе, чтобы удешевилась технология. Это станет возможным в течение ближайших 10 лет и станет такой же нормой, как сейчас телефон.

Елизавета Осетинская, The Bell