Главный гость на праздновании 80-летия победы в Москве — председатель КНР Си Цзиньпин, приехавший на ежегодную встречу с Владимиром Путиным. Экономическое партнерство Москвы и Пекина продолжает укрепляться, а тарифная война Дональда Трампа с Китаем может придать ему новый импульс.

Торговля не растет, но партнерство укрепляется

Обмен визитами между Владимиром Путиным и Си Цзинпином — государственная рутина. По четным годам Путин и Си встречаются в Китае, по нечетным — в России. В этом году приезд китайского лидера приурочен к важной для Путина дате — 80-летию победы по Второй мировой войне. Визит проходит на фоне сближения России и США и похолодания между США и Пекином. В Москве и в Пекине отношения называют «дружбой без границ». Делегации обеих сторон традиционно обширны, а по итогам переговоров было подписано почти три десятка документов. Важная деталь: большая часть из них — меморандумы о намерениях и прочие необязывающие договора.

Торговая война, затеянная Дональдом Трампом, несмотря на все риски, все больше привязывает Россию к Китаю. Отношения двух соседей ассиместричны. Москву принято называть бензоколонкой Пекина, да и Владимир Путин говорит прямо: в основе связей — энергетика. Российско-китайская торговля уже не растет теми же темпами, что сразу после начала войны в Украине. Но в 2024 году товарооборот между двумя странами все же вырос на 1,9% и превысил $240 млрд, несмотря на риски вторичных санкций для китайских компаний и сложности в расчетах между двумя странами. Но за первые три месяца 2025 года торговля упала на 6,6%, до $53,212 млрд, следует из данных Главного таможенного управления КНР. Причем падали равномерно и китайские поставки в Россию (минус 6,3%, $22,7 млрд), и российские в Китай (минус 6,7%, $30,5 млрд).

Если в результате тарифной войны Трампа цена на нефть будет падать, то в товарообороте России и Китая следует и дальше ожидать негативных результатов. Снижение же китайского импорта в Россию связано с падением спроса из-за высокой российской ключевой ставки (21%), затовариванием складов и ростом налогов (в частности, утилизационного сбора на автомобили).

Но Россия не только поставляет Китаю дешевые энергоносители, но и является для него главным полигоном для отработки инфраструктуры для противостояния с Западом. «Пекин и Москва еще с 2014 года работали над тем, чтобы защитить себя от использования Вашингтоном своего технологического и финансового доминирования, — говорит The Bell директор Берлинского центра Карнеги Александр Габуев. — Способность России вести дорогостоящую войну, несмотря на цунами западных санкций, является лучшей демонстрацией для китайских методов защиты от Америки — будь то использование юаня для платежей и сбережений или внедрение китайских технологий».

Москва и Пекин на 90% используют в расчетах национальные валюты. Клиринг международных расчетов осуществляется китайскими и российскими банками, для самих транзакций задействована местная инфраструктура.

Официально Китай всегда придерживался «красных линий», прочерченных западными санкциями: крупные банки разорвали отношения с российскими компаниями, китайские регуляторы несколько раз усиливали контроль за транзакциями и экспортом в Россию чувствительных материалов. Но за прошедшие три года Минфин США и Управление по контролю за иностранными активами (OFAC) выявили и пресекли много разных схем обхода санкций, организованных российскими и китайскими компаниями.

Наличие санкций всегда создает стимулы для придумывания способов их обходить. Российско-китайские способы можно отнести к трем следующим группам:

1. Использование прокси-компаний для поставок санкционной продукции. Российские компании, особенно связанные с оборонным и технологическим секторами, использовали китайские и гонконгские фирмы как посредников для закупки запрещенного оборудования и компонентов двойного назначения (например, микрочипов, полупроводников и высокоточных электронных устройств). Китайские компании официально приобретали оборудование у западных производителей или локальных китайских заводов, после чего продукция отправлялась в Россию. Маркировки товара при таких поставках часто менялись, конечное назначение фальсифицировалось, а экспортная документация подделывалась.
2. Финансовое посредничество. Российские и китайские компании использовали банки в третьих странах (например, в Киргизии, Казахстане, ОАЭ, Турции), чтобы проводить транзакции, избегая контроля западных банковских систем и SWIFT. Эти банки выступали как посредники, помогая маскировать конечных получателей платежей и товары, приобретённые для российских санкционированных компаний. Схема действовала так: в третьих странах открывались счета и создавались компании-однодневки, и деньги направлялись через эти промежуточные компании, запутывая цепочки транзакций. Конечным получателем денег и товаров в результате становились российские компании, внесённые в санкционные списки.
3. Использование наличных и криптовалют в расчетах. Российские компании, попавшие под санкции и даже неподсанкционные импортеры расплачивались криптовалютами и использовали цифровые активы для перевода средств, проведения расчётов и покупки оборудования и комплектующих. Несмотря на жесткое регулирование криптовалют в Китае, местные регуляторы закрывали глаза такие схемы.

Если торговая война с США будет развиваться, она может изменить отношение Китая к соблюдению санкций. Главным аргументом в его пользу всегда было соотношение размеров американского и российского рынков для Китая. Но в условиях американских пошлин в размере 125% китайские банки могут начать мягче относиться к операциям с Россией, а регуляторы — закрывать глаза на большее количество способов обхода санкций.

Дело не только в политических причинах. Если тарифная война не сбавит обороты, Китай будет стремиться стимулировать не только внутренний спрос, но и экспорт в страны, не вводящие запретительные пошлины, — в том числе зависящую от Китая Россию. Тогда доля товаров из Китая в российском импорте должна расти. Препятствием этому могут стать снижение потребления в России на фоне торможения экономического роста и возможное ужесточение Западом банковских и технологических санкций против России.

Все это противоречит целям администрации Трампа, которая не скрывает, зачем решила организовать нынешний медовый месяц в отношениях с Москвой — чтобы оторвать ее от Пекина, ослабив тем самым его позиции. «Может показаться, что Китай будет ревновать Россию к США. Но на самом деле в Китае на это смотрят спокойно. Си Цзинпин понимает, что Россия никуда не денется. И даже если США будет стимулировать Россию отвернуться от Китая, это попросу невозможно», — уверен научный сотрудник фонда Карнеги Темур Умаров.

Более того, продолжение торговой войны США с Китаем может оживить российско-китайскую торговлю. Значительную часть экспорта США в Китай занимают те же сырьевые товары, которые продает КНР Россия: нефть, газ, уголь. МИД РФ уже заявил, что Россия готова заместить выпадающие поставки из США. Если до этого действительно дойдет, то при условии неизменности цен это дало бы России дополнительно $14,7 млрд экспортных доходов, подсчитал востоковед, приглашённый научный сотрудник Белградского Центра Политики безопасности Михал Коростиков.

Впрочем, пока расширение энергопоставок упирается в труднопреодолимые инфраструктурные ограничения. Россия годами добивается от Китая согласия на строительство трубопровода «Сила Сибири-2», который пройдет через Монголию. Пекин не торопится заключать соглашение, поскольку не испытывает острой необходимости в дополнительном топливе и предпочитает не полагаться на одну страну в вопросе поставок энергоносителей, а выстраивать отношения с широким кругом поставщиков, от стран Центральной Азии до Австралии. Одновременно Пекин инвестирует в развитие новых маршрутов транспортировки энергоресурсов — как морских, так и сухопутных — стараясь минимизировать зависимость от узких геополитических «бутылочных горлышек». Но противостояние с США и близость российских источников энергии могут заставить Китай скорректировать стратегию.

Не только энергетика

У Москвы есть еще несколько потенциальных точек роста в торговых отношениях с Пекином. Россия может стать одним из направлений массовых продаж китайской электроники, обеспечив китайским производителям второго и третьего ряда хороший экспортный рынок для их продукции. Любое значительное перенаправление может также привести к снижению цен на китайские товары в России — желанное облегчение для российских потребителей.

Несмотря на то, что в КНР действуют ограничения на экспорт товаров, связанных с передовыми технологиями, сотрудничество Москвы и Пекина в этой сфере усиливается. Кремлю надо замещать западные технологии и оборудование, и Китай охотно в этом помогает. Речь идет об автоматизации складских процессов, робототехнике, системах автоматического контроля качества на производствах, производственных линиях и станках. Так, после ухода из России западных компаний Китай нарастил с 11% до 56% долю в российском импорте роботов, подсчитали в ВШЭ.

Как Пекин меняет свою политику, можно увидеть на конкретных примерах. В конце 2022 года власти Китая запретили экспорт в Россию новейших процессоров Loongson серии LS5000, сославшись на соображения национальной безопасности. Но уже в марте 2023 года ситуация изменилась: США внесли компанию Loongson в чёрный список, ограничив её доступ к американским технологиям. На этом фоне Пекин, по-видимому, сделал ставку на расширение сотрудничества с восточным соседом. В результате, как минимум две российские компании объявили о планах начать производство компьютерных систем на базе чипов Loongson.

С 2022 года в России активно работают китайские автопроизводители, производители химии и полимеров. Из топ-10 автомобильных марок на российском рынке 8 китайские и только 2 российские. В обычных условиях китайским автоконцернам пришлось бы потратить миллиарды долларов на рекламу и годы на завоевание доверия российских покупателей, чтобы убедить их в том, что Geely и CHANGAN — это не только дешево, но и достойно, а в чём-то, может быть, и не хуже BMW. Но геополитические решения Кремля существенно упростили задачу: после ухода западных брендов с российского рынка почти треть авторынка освободилась и оказалась в распоряжении китайских производителей.

Наконец, есть и сырьевые проекты, не связанные с нефтью и газом. «Росатом», оставшийся без европейских партнеров и иностранного финансирования из-за санкций, ведет переговоры о реализации проекта освоения Павловского свинцово-цинкового месторождения на острове Новая Земля с китайскими NFC и Pauerite. Технологии для проектирования и строительства плавучей обогатительной фабрики должна предоставить китайская сторона, а ее верфи получат заказ. «Норильский никель» планирует к 2027 г перенести плавильные мощности своего медного завода, модернизация которого усложнилась из-за проблем с западным оборудованием, в Китай.

Вся инфраструктура для альтернатив Западу по сути уже создана и может обслуживать не только операции с Россией, но и с другими странами. А усиление санкций в отношении России позволяет Китаю отработать максимальное количество сценариев и сделать эту инфраструктуру значительно более гибкой и удобной. Она пока не решает платежных и инфраструктурных проблем России и не наносит значимого ущерба доллару, но в целом ослабляет влияние санкций.

Что будет дальше?

Российское вторжение в Украину стало подарком Пекину. Для Си Цзиньпина Россия сегодня — гигантская лаборатория, где местные власти проводят довольно успешный эксперимент по насильственному и противоестественному расторжению связей с западной экономикой, промышленностью, культурой и финансовым сектором. Геополитические амбиции Китая как альтернативного глобального центра укрепились. Даже если торговая война быстро закончится и США и Китай договорятся, отношения Москвы и Пекина все равно станут крепче.

Авторы статьи — научный сотрудник Берлинского центра Карнеги Александра Прокопенко (признана иностранным агентом) и приглашенный научный сотрудник Центра анализа европейской политики (CEPA) Александр Коляндр.