В минувшую субботу в США от осложнений, вызванных болезнью Альцгеймера, на 82-м году жизни умер Стенли Фишер — один из самых известных и влиятельных экономистов мира, который в должности второго человека в МВФ в девяностых помогал тушить пожары экономических кризисов по всему миру, в том числе и в России. В разное время Фишер также занимал пост главы Банка Израиля, заместителя главы ФРС США, главного экономиста Всемирного банка, а также был профессором Массачусетского технологического института (MIT). Его учениками были такие известные экономисты, как нобелевский лауреат и глава ФРС Бен Бернанке, главный экономист МВФ Оливье Бланшар, глава ЕЦБ Марио Драги и многие другие.

Полевой врач

Фишер, работавший заместителем директора МВФ с 1994 по 2001 год, сыграл важную роль в ликвидации последствий кризиса 1998 года в России. Замглавы МВФ помогал вести переговоры (с сотового телефона из отпуска) о предоставлении российской экономике стабилизирующих кредитов и давал рекомендации, как страна может восстановить экономику после кризиса. В частности, он призывал более активно реформировать налогово-бюджетную систему и сокращать государственный аппарат.

В 1998 году New York Times назвала Фишера военно-полевым врачом мировой экономики. Помимо России, экономист в конце девяностых вытаскивал из кризиса Бразилию, Мексику, Таиланд и Индонезию.

Фишер отмечал, что российская экономика никогда не выглядит так плохо, как она плоха на самом деле, и никогда не выглядит так хорошо, как хороша на самом деле. После кризиса 1998 года многие, в том числе и МВФ, ожидали, что российская экономика встанет как минимум на два года, но уже через несколько месяцев обвал сменился ростом. «К нашей экономике эта фраза до сих пор применима, в любой момент можно найти в нашей экономической картине что-то позитивное или тревожное, на что другие не обращают внимания», — говорил экономист Олег Буклемишев.

У Фишера в России были и критики. Экономист был сторонником проведения так называемой exchange rate-based stabilization — политики финансовой стабилизации, основанной на фиксированном или квазификсированном валютном курсе. В середине девяностых в России установили режим «плавающего валютного коридора», который заставлял ЦБ поддерживать курс рубля к доллару в определенных границах. Реформу санкционировали Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, которые дружили с Фишером и полностью заимствовали его предложения, рассказывал советник президента России в 2000–2005 годах Андрей Илларионов. По его мнению, именно рекомендации Фишера привели к кризису 1998 года.

Мантра неокейнсианства

«Трудно представить себе другого современного макроэкономиста, который оказал бы столь же сильное прямое и косвенное влияние — через собственные исследования, своих учеников и принятые им политические решения — на макроэкономическую политику во всем мире», — писал о Фишере Бланшар.

До того как стать функционером-тяжеловесом, Фишер преподавал в MIT и опубликовал ставший хитом учебник по экономике (в России он выпускался под названием «Экономикс»). Те, кто учился по нему в девяностых и нулевых, говорили, что мелкие сноски и оговорки в сносках расширяли знание и углубляли понимание экономики лучше, чем другие учебники, изданные на тот момент на русском языке.

Фишер также занимался и академическими исследованиями, которые оказали большое влияние на неокейнсианское течение в экономике, в котором важнейшая роль отдается денежно-кредитной политике. В 1977 году Фишер доказал, что ДКП влияет на выпуск в экономике, но только в краткосрочной перспективе. До этого экономисты утверждали, что влияние этой политики ограничено. Позже этот вывод стал общим правилом в центральных банках и министерствах финансов по всему миру. А еще в одной знаковой работе 1993 года Фишер пришел к выводу, что высокая инфляция несовместима с ростом производительности.

Выводы из этих исследований отразились и на политике российских экономических властей. Главная цель ДКП в России — достижение инфляции в 4%, без которой устойчивый рост экономики невозможен, говорила Эльвира Набиуллина. А в Основных направлениях денежно-кредитной политики на 2025 год ЦБ объяснял, что с помощью ДКП не может влиять на ситуацию в экономике в долгосрочной перспективе, потому что в ней темпы роста определяются только изменением труда, капитала и их производительности.