Третий заход на Домодедово. Что известно об истории и предпосылках новой атаки на бизнес Дмитрия Каменщика

Дело о национализации «Домодедово», если ему дадут ход, обещает стать самым громким деприватизационным процессом в России. Как минимум речь не о промышленном активе на Урале, как в случае с ЧЭМК, а о втором после Шереметьево аэропорте московского авиаузла, полный контроль над которым Каменщик удерживал четверть века, несмотря на все попытки отнять актив.

В базе данных арбитражных судов появился иск Генпрокуратуры в Арбитражный суд Московской области к десяткам юрлиц, связанных с московским аэропортом Домодедово, и двум физлицам — бенефициару аэропорта Дмитрию Каменщику и председателю наблюдательного совета Валерию Когану.

Иск датирован 28 января, первым на него обратил внимание «Коммерсант». Издание узнало, что он подан «одним из заместителей генпрокурора» после проверки порядка приватизации объектов аэропорта. За такой проверкой обычно следуют иски о возвращении активов государству, справедливо замечает источник газеты.

Аэропорт пока ограничился формальным заявлением — он соблюдает все требования действующего законодательства и сформирует позицию только после того, как в компании подробно ознакомятся с иском. Подоплека иска неизвестна.

Как приватизировали Домодедово

Каменщик — закрытый человек, большая часть информации о первых этапах его бизнеса содержится в давнем интервью Forbes. С Домодедово связана вся его карьера. В начале 1990-х, студентом, Каменщик организовывает авиаперевозки в только что созданной его бизнес-партнером Антоном Баковым экспедиторской компании «Ист Лайн». Вскоре одноименная авиакомпания, начавшая с челночных рейсов на Ил-76 за китайскими товарами, стала крупнейшим грузовым авиаперевозчиком России, сохранив базирование в аэропорту.

К первой половине 1990-х относится строительство нового грузового терминала в Домодедово, куда «Ист Лайн» увела операции от «бандитов», которые, по словам бизнесмена, подмяли под себя весь почтово-грузовой комплекс советских времен. Компания за счет СП с аэропортом и при большой роли «красного директора» Леонида Сергеева постепенно замкнула на себя большую часть операций и получила подлежащие приватизации активы.

По словам Каменщика, он сознательно не пошел на «сценарий почти бесплатной приватизации», чтобы не строить бизнес на неофициальных договоренностях с чиновниками. Суммарно, по его же оценке, частные инвестиции в аэропорт «за эти годы» превысили $2 млрд.

К 1998 году Каменщик смог выкупить обанкротившуюся компанию «Аэросервис Домодедово», которой принадлежали СП — и, соответственно, аэропортовые активы. А главное — взять в аренду на 75 лет по договору с ГУП «Администрация аэропорта Домодедово» не подлежащие приватизации аэродромные объекты (ВПП, стоянки, рулежки). «В кризисном 1998 году, когда я получал разрешение Федеральной авиационной службы и Мособлкомимущества на сделку, надо мной смеялись: „Зачем тебе это нужно? Сколько лет тебе будет, мальчик, когда закончится договор аренды?“ Я отвечал, что не так много — 105 лет», — говорил бизнесмен.

После сделки аэропорт Домодедово оказался собран в одних руках, а 30-летний Каменщик стал председателем совета директоров. В последующие годы компания построит — фактически с нуля — современный пассажирский терминал и аэропортовый комплекс, который в 2005 году впервые превзойдет Шереметьево по пассажиропотоку. Но официально в том, что актив стопроцентно контролирует именно Каменщик, будущий холдинг признается только в 2011 году.

Как отнимали Домодедово — 1: аргумент от приватизации

Первый заход на смену собственника относится к 2003 году, когда Домодедово сгенерировал $650 млн выручки и уже стал базовым для «Трансаэро» и «Сибири». Договор аренды аэродрома оспорила «Администрация аэропорта Домодедово», и с формальным по сути аргументом (ГУП создан для управления имуществом, а не сдачи в аренду) согласился Арбитражный суд Московской области. В 2005 году передачу «Ист Лайну» прежнего пассажирского терминала оспорило Росимущество, сославшись на неполномочность Мособлкомимущества.

«Когда возникло крупное и финансово благополучное предприятие, Госкомимущество сочло, что произошла незаконная приватизация, итоги которой следует пересмотреть, — говорил об этом сам Каменщик. — Нам казалось иначе».

Оба иска дошли до Высшего арбитражного суда, который в итоге отказал Росимуществу по объектам терминала. Но по аэродрому компании пришлось пойти на мировое соглашение, поднять в десятки раз ставку аренды с почти бесплатной (3,2 млн рублей в год без пересмотра) и «найти» новую редакцию устава ГУП.

В деле не обошлось без посредничества нелюбимых Каменщиком чиновников, писал РБК. За аэропорт перед Владимиром Путиным прямо ходатайствовал находившийся тогда в зените влияния губернатор Московской области Борис Громов, поддерживал его и тогдашний министр экономразвития Герман Греф. Резолюция Путина на письме Громова — яркое свидетельство ушедшей эпохи: «Законы нужно соблюдать, но действия государства не должны приводить к разрушению успешно функционирующего бизнеса».

Как отнимали Домодедово — 2: аргумент от безопасности

Снова вспомнить о структуре собственности аэропорта заставил теракт 2011 года на входе в пассажирский терминал, когда смертник убил 37 человек и ранил более 170. Дело по факту возбудили по статье о нарушении правил транспортной безопасности, но его после долгой волокиты пришлось прекратить за отсутствием состава преступления.

По горячим следам тогдашний президент Дмитрий Медведев жестко потребовал от Генпрокуратуры доклада о реальных владельцах, а не о кипрских офшорах. «Вроде бы известно, кто собственник, но начинают проверять — собственник спрятан за структурой бенефициарных владений, а это крупнейший транспортный узел, где садится огромное количество самолетов!» — говорил Медведев.

Последовали проверки, после которых скончался Леонид Сергеев, в последние годы работавший директором государственной администрации Домодедово. Вскоре Каменщик признал себя владельцем, а аэропорт отказался от готовившегося IPO в Лондоне — впрочем, сославшись на долговой кризис Греции.

После появились сообщения, что актив продается как минимум частично. Претендентами называли бизнес-партнера Аркадия Ротенберга, миллиардера Александра Пономарева (позднее — совладельца Шереметьево), группу «Ренова» Виктора Вексельберга, «Альфа-групп» и даже бывшего члена совета директоров «Газпрома» Игоря Юсуфова.

РБК писал, что ближе всех к аэропорту подошел тогдашний советник Игоря Сечина в «Роснефти» и владелец инвестгруппы Aeon Роман Троценко. Покупателем должен был стать альянс «Роснефти» с оператором аэропортов «Новапорт» Троценко, а источником заемных средств — Сбербанк. Сумма оценивалась в $4,8 млрд. Переговоры шли еще в 2013 году, но договориться стороны не смогли.

Как отнимали Домодедово — 2,5: аргумент от инструкции

Неожиданно более опасным оказалось другое дело, связанное с терактом, лично против Каменщика и нескольких топ-менеджеров по факту оказания опасных услуг в аэропорту (ч.3 ст. 238 УК РФ). Оно казалось спящим, но внезапно активизировалось с подачи СКР в 2016 году.

Фигурантам вменили изменение процедуры досмотра на входе в пассажирский терминал, которое якобы привело к проникновению в здание террориста. Фактически суть сводилась к двум пунктам инструкции, из которых было убрано требование о 100%-ном досмотре. Защита аргументировала, что в этом случае толпа, скопившаяся на входе, была бы еще уязвимее к терактам.

В феврале 2016 года статус Каменщика по делу изменили со свидетеля сразу на обвиняемого и отправили под домашний арест. Бизнесмен был готов сразу сесть и пришел к следователю с вещами, писал «Коммерсант». «Зачем бежать? Я знаю, что за мной правда!» — цитировало его издание.

В суде Каменщик заявил, что посвятил аэропорту полжизни и для него «вопрос чести — установление истины в суде». Под арестом он находился без малого полгода, и в это время Троценко подтверждал интерес к активу. На стороне фигурантов против СКР в тот раз оказалась Генпрокуратура, дело было прекращено по реабилитирующим основаниям, а вскоре после владельца отпущены и топ-менеджеры Домодедово.

После этого о претендентах на аэропорт слышно не было. В 2018 году Каменщик с другими крупными бизнесменами (его состояние оценивалось в $3,6 млрд) попал в «кремлевское досье», но даже BBC выделило его как наименее заслуживающего ярлыка приближенного Путина. О войне Каменщик не высказывался, от публичности уклонялся, но в прошлом году перевел бизнес на российское юрлицо, унаследовавшее название от цепочки прежних офшоров — «Аламо холдинг». Оно присутствует в новом иске.

Кто такой Каменщик

«Вы просто не представляете, насколько упертый», — говорила о Каменщике вскоре после его ареста патриарх российской авиаотрасли, погибшая в 2019 году совладелица S7 Наталия Филева. Она верно предсказала, что актив бизнесмен не сдаст. «Он всю жизнь в это дело вложил, начал, когда еще мальчишкой был, — объясняла она. — У него больше ничего нет. Понятно, что есть деньги, но заниматься ему больше нечем. Видимо, решил, что лучше сесть, чем предать свое дело и себя, наверное». «Это один из самых крепких людей, которых я видел в своей жизни», — характеризовал его Троценко.

«В корпорации должна быть высокая дисциплина и низкий уровень коррупции: законы соблюдаются, сотрудники следуют инструкциям и внутренним нормативным актам, а отношения с государственными органами строятся только на официальной основе», — изложил Каменщик некогда кредо бизнеса.

Дополняют картину бизнес-стиля его интервью (1, 2) с совершенно четкими и логичными no-nonsence ответами на заданные вопросы. Но если Каменщик не захочет отвечать, то не ответит никогда. Это испытали на себе журналисты, попытавшиеся в 2011 году выяснить, можно ли его уже называть «владельцем» Домодедово и встречался ли он с Путиным один на один.

Каменщику тяжело общаться с властью, говорили источники РБК (статья переопубликована на официальном сайте аэропорта): «Дмитрий очень логичный, малоэмоциональный и чуждый чиновничьей среде». Внешними связями в компании уже четверть века занимается прирожденный переговорщик Валерий Коган. «Не люблю публичных мероприятий, — признавал сам владелец. — Не люблю всего, что связано с известностью, ни в какой форме. Мне нравится тишина, ограниченный круг лиц».