Полномасштабная война между Израилем и Ираном стала испытанием для нефтяного рынка, казалось, привыкшего ко всему за полтора года обострения на Ближнем Востоке. В конце прошлой недели цена барреля Brent поднималась до $78 — почти на четверть дороже уровней начала июня. Первый ажиотаж спал, но нефть продолжает торговаться дороже $70. Если цена на нефть закрепится на высоком уровне, это было бы хорошей новостью для российского бюджета, страдающего из-за весеннего падения цен. Могут ли цены остаться высокими надолго? И может ли нефть подорожать еще больше?

Что происходило с ценами на нефть в последнее время?

До начала полномасштабной войны между Израилем и Ираном нефтяной рынок попал в идеальный шторм: виной тому стала глобальная торговая война, развязанная Дональдом Трампом, и неоднократное увеличение квот на добычу нефти со стороны ОПЕК+. В результате стоимость Brent с январского пика $83 за баррель упала до $60,9 в конце апреля, в моменте доходя и до $58.

С середины мая до конца первой декады июня, когда рынок начал принимать в расчет вероятный удар Израиля по Ирану, цена барреля Brent оставалась стабильной в районе $65 за баррель. В последние дни перед атакой цены стали расти, а после того, как стал понятен масштаб израильских ударов, взлетели до $78. Но уже к открытию торгов в понедельник рынок начал успокаиваться; после открытия Brent подешевел до $71, а к вечеру торговался примерно по $73 — на $8 выше, чем до начала иранского кризиса.

Скачок цен на нефть — это подарок для Путина?

Пока трудно сказать. Кратковременные скачки, которые всегда происходят при больших обострениях, но обычно быстро проходят, не имеют большого значения. Чтобы оказать значительное влияние на российский бюджет, цены должны закрепиться на новом уровне надолго.

На этот раз в теории это возможно. «Если Израиль нанесет ущерб или остановит экспорт иранской нефти, Тегеран может ответить ударом по судоходству и добыче в Персидском заливе. Это может поставить под угрозу часть из 20 млн б/с, которые проходят через Ормузский пролив и попадают на мировые рынки. Свободных мощностей ОПЕК может оказаться недостаточно, чтобы компенсировать такие потери», — объяснял The Bell старший научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (CSIS) в Вашингтоне Клейтон Сигл еще до начала войны Израиля и Ирана.

Ормузский пролив — узкий морской узел, который соединяет Персидский и Оманский залив и ведет к Аравийскому морю в северной части Индийского океана. Его стратегическая важность объясняется тем, что через него проходит около одной пятой мировых нефтяных поставок. Если он будет перекрыт, хотя это маловероятно, мировые цены на нефть могут подняться выше $100 за баррель, говорилось в прогнозе Goldman Sachs. JP Morgan ожидает при таком развитии событий $120–130 за баррель.

Но пока война никак не повлияла на погрузку танкеров в Персидском заливе, следует из данных Lloyd’s List Intelligence, который отслеживает морские перевозки.

Что будет с ценами на нефть, если Ормузский пролив не перекроют, но война будет продолжаться?

Вторая потенциальная причина долгосрочного подорожания нефти — удары по иранской инфраструктуре нефтедобычи и переработки. Израиль наносит удары по иранской энергетической инфраструктуре, но пока они не затронули НПЗ, работающие на экспорт. Также Израиль не наносил удары по небольшому острову Харк, расположенному в 25 километрах от побережья Ирана, где находится крупнейший нефтяной терминал страны.

Тем не менее Goldman Sachs считает вероятным сценарием поражение иранской нефтяной инфраструктуры, которое приведет к потере добычи 1,75 млн баррелей в сутки (это почти половина от общего объема производства) с последующим ее восстановлением в течение полугода, говорится в понедельничном отчете банка.

Участники ОПЕК+ с высокой долей вероятности смогут заместить большую часть выпавшего предложения (0,9 млн б/с). В этом сценарии цена Brent достигнет пика чуть выше $90 за баррель, но затем снизится до уровня $60 в 2026 году по мере восстановления поставок из Ирана.

Что скачки цен на нефть значат для российского бюджета?

Российский федеральный бюджет все еще на треть зависит от доходов от продажи нефти и газа, и весеннее падение цен отразилось на нем самым неблагоприятным образом. За январь—май 2025 года нефтегазовые доходы России составили 4,24 трлн рублей — на 14,4% меньше, чем за аналогичный период прошлого года, а только за май падение составило 35%. Совокупные доходы бюджета все-таки остаются в плюсе на 3% — за счет ненефтегазовых статей, растущих на сохраняющейся инерции от былого перегрева экономики. Но это скоро изменится — экономика охлаждается, и поступления от НДС и налога на прибыль не смогут обеспечивать такой прирост.

Минфин весной даже попробовал провести решение о снижении цены отсечения нефти в бюджетном правиле до $50 за баррель, что позволило бы ограничить бюджетные расходы в условиях низких цен на нефть и замедления экономического роста. Но экономическая целесообразность, похоже, уступила политическим соображениям — цену отсечения оставили на прежнем уровне, а расходы бюджета (особенно по секретным статьям, которые по большей части связаны с обороной) продолжили быстро расти.

Всего за пять месяцев бюджетные траты выросли на 20,7% (доходы, напомним, всего на 3%). В результате дефицит бюджета должен утроиться — на прошлой неделе Госдума приняла законопроект, позволяющий увеличить дефицит с планировавшихся 1,17 трлн рублей (0,5% ВВП) до 3,79 трлн (1,7%).

В том же бюджетном законопроекте Минфин пересмотрел и другие параметры бюджета, в том числе заложенную в нем цену на нефть. Изначально бюджет сверстали исходя из среднегодовой цены российской нефти Urals (она в среднем дешевле Brent на $10–12) $69,7 за баррель. Но начиная с весны она стала стремительно падать. В марте баррель Urals в среднем стоил $59, в апреле — $54,8, в мае — $52,08. В новом прогнозе Минфин ожидает среднегодовую цену на нефть в размере $56 за баррель, что сократит прогнозируемые нефтегазовые доходы бюджета на 24%, или на 2,62 трлн рублей — до 8,32 трлн (3,7% ВВП).

Даже такая цена на нефть, как весной этого года, вовсе не смертельна для российского бюджета — у властей остается много ресурсов, чтобы закрывать выпадающие доходы. Есть ликвидная часть ФНБ (то есть та, которую можно быстро потратить), в которой 3,3 трлн рублей. Летом ее должны пополнить еще на 1,3–1,4 трлн рублей — это дополнительные нефтегазовые доходы, которые Россия получила в 2024 году. Даже если и этого будет мало, хотя на покрытие дефицита бюджета Минфин собирается потратить из ФНБ около 450 млрд рублей, Россия может продать часть неликвидных активов фонда, в том числе контрольный пакет акций «Сбера».

Что мне с этого?

Сценарий, при котором израильско-иранская война вызовет долгосрочное повышение цен на нефть, теоретически возможен, но пока не реализуется. Судя по новостям понедельника, Иран пытается договориться об уступках, а на полномасштабный конфликт с участием США не готов — а закрытие Ормузского пролива представляло бы собой шаг к такому конфликту. Если ситуация не изменится и эскалации боевых действий не будет, цены, скорее всего, будут стремиться к прежнему уровню. Это значит, что российский бюджет не получит приятного сюрприза, но к жизни при Brent по $65 он готов — хотя в какой-то момент при таком сценарии перед правительством все-таки встанет необходимость сокращать расходы.