Главное о России

• Россия внешне неплохо прошла кризис, вызванный падением внешнего спроса (прежние были в 2009 и 2015 годах), но он снова не вызовет структурных изменений. Это приведет к тому, что ее экономика будет стагнировать с «крейсерской скоростью» в 1% в год и к 2030 году не только не войдет в топ-5, но и уступит свое шестое место Индонезии.

• Скупая поддержка экономики в кризис (3,5% ВВП) смогла удержать падение ВВП на уровне 4,5%, но только благодаря аномально большой доле государства. Формально поддержка может быть названа эффективной, но никаких основ для быстрого восстановления заложено не было.

• Формально благоприятные показатели рынка труда и умеренное снижение реальных доходов (4%) отражают ситуацию скорее в более благополучном бюджетном и корпоративном секторе. В «плохо видимом» секторе малого бизнеса и самозанятости ситуация, вероятно, гораздо хуже.
• Конфронтационная внешняя политика заставляет российское правительство все более следовать малопродуктивной модели «осажденной крепости» в выборе экономических стратегий.

• Во внутренней политике Кремль снова отдал приоритет контролю над развитием, избавлялся от располагающих политическим капиталом губернаторов и продолжал политику подчинения региональных элит варягам-технократам. Выражение этого — большая (1 трлн рублей) помощь регионам, которую из-за зарегулированности не получилось перенаправить на борьбу с пандемией.
• Политически 2020 год стал годом завершения «обратного транзита» — перехода от более мягкого типа авторитарного режима к режиму авторитарной гегемонии. Конституция стала инструментом в руках диктатуры президентской власти.

• В условиях пандемии власть не позволила оппозиции мобилизовать противников «обнуления» президентских сроков, к которым по опросам относились 40–45% населения. «Несмотря на это, сочетание экономической стагнации, ослабления харизматической легитимности, усиления протестного регионализма и существенных изменений в структуре медиапотребления населения формирует серьезный вызов режиму и провоцирует его на расширение политического контроля и репрессивных практик, проявлением чего стали покушение на Алексея Навального и новый пакет репрессивных законов», — пишут эксперты.

Интересные выводы

Коронавирус обнажил главный мировой водораздел: вместо противостояния плановой и рыночной экономики он пролег между либеральным и нелиберальным капитализмом. В странах, где власти, не считаясь с правами граждан, оперативно отслеживали контакты зараженных и мгновенно купировали распространение вируса (Китай), экономика пострадала меньше, пишет Олег Вьюгин.

Чем больше была доля услуг в ВВП и чем больше был вклад в ВВП малого бизнеса, тем более болезненной оказалась реакция страны на карантин и глубже экономический спад. Но эти же факторы стали играть в плюс, когда карантины были смягчены или отменены. Россия в 2020 году не воспользовалась благами ни жестких запретов, ни диверсификации экономики.

Самые сложные экономические проблемы у страны не позади, а впереди, пишет Евсей Гурвич. Из этого кризиса Россия не вылезет за счет накачки спроса нефтедолларами и расширения кредитования, а «никакого другого [механизма] взамен так и не удалось создать», констатирует экономист. Скаредный пакет помощи населению и бизнесу — еще один шаг к отказу государства от патернализма, начатого с повышением пенсионного возраста в 2018 году, отмечает он.

Российские власти смирились с перспективой низкого роста, о чем свидетельствует «девальвация» ранее заявленных целей развития, пишет Евгений Гонтмахер. Новый указ Путина о национальных целях развития на самом деле не только переносит на 2030 год цели, заявленные на 2024 год в «майском» указе 2018 года, но еще и корректирует их в сторону понижения, отмечает экономист.

Во внутренней политике коронавирус проявил два противоречия — высокий силовой потенциал при низком инфраструктурном и высокую плотность регулирования при его низком качестве, пишет политолог Владимир Гельман. Эти противоречия маскировались механизмами «информационной автократии» — подменой реального решения проблем манипулированием отчетностью, информацией, общественным мнением, полномочиями и ответственностью. Внешнее проявление этого — мнимое делегирование полномочий по борьбе с пандемией региональным администрациям и Роспотребнадзору, «которые в действительности не имели ни достаточных ресурсов, ни навыков, ни полномочий для принятия эффективных и своевременных решений».

Что дальше

2020 год неожиданно принес миру больше политических проблем, чем экономических, резюмируют авторы доклада. «Внезапный вихрь» политических протестов «создает ощущение надломленности старых порядков и высокой неопределенности будущего». В России в ближайшие годы на фоне экономической стагнации и трансформации медиасреды будет нарастать «усталость от лидера» — девальвация харизматической легитимности Путина — и протестный регионализм, разделяемый населением и местными элитами.

Основной стратегией Кремля в ближайшие годы, по всей видимости, станет «собирание постсоветских земель» — создание нового углубленного содружества или Союз под патронажем Москвы, включающий в себя как Беларусь, так и ряд непризнанных территорий на пространстве бывшего СССР, призванный в том числе обозначить и подтвердить «историческую миссию» пролонгированного президентства Путина, считает политолог Аркадий Дубнов.