На Петербургском форуме первый вице-премьер Антон Силуанов рассказал, что вместе с главой Счетной палаты Алексеем Кудриным подготовил предложения, которые помогут снизить давление силовиков на бизнес. Как выяснили «Ведомости», речь о поправках в УК и УПК, которые исключат возможность обвинять бизнесменов в создании преступного сообщества. Эти статьи вменяются, в частности, экс-министру Михаилу Абызову и миллиардеру Зиявудину Магомедову.

Что случилось? Минфин и Счетная палата разработали проект поправок в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. В нем предлагается декриминализировать несколько «предпринимательских» статей УК и изменить практику правоприменения по другим — это должно затруднить силовикам незаконное уголовное преследование предпринимателей. Вот главные предложения:

• Изменить определение организованного преступного сообщества (ОПС) — им может быть только объединение, созданное для тяжких и особо тяжких насильственных преступлений, преступлений против общественной безопасности, порядка и власти, считают авторы поправок.  Это поможет исключить необоснованное вменение статьи 210 при совершении ненасильственных экономических преступлений, но сохранить ее для преступлений, связанных с коррупцией, незаконным оборотом оружия и наркотиков, говорится в записке.

Справка: статья 210 УК (создание ОПС, срок до 20 лет) с 2014 стала часто вменяться бизнесменам в довесок к обычным для них статьям вроде 159-й (мошенничество). Юристы поясняли, что это дает силовикам возможность обойти запрет на заключение под стражу обвиняемых по предпринимательским статьям и усиливать давление на подследственного. Под статью 210 можно подвести любого бизнесмена: преступным сообществом фактически объявляется компания, а предприниматель — его руководителем. Cтатья часто используется в самых резонансных делах — обвинения в создании ОПС предъявлены, к примеру, бывшему министру Михаилу Абызову и владельцу группы «Сумма» Зиявудину Магомедову.

• Запретить назначать лишение свободы тем, кто совершил экономическое преступление впервые. Вместе с этим предлагают ввести штрафы за экономические преступления, которые превышали бы сумму компенсации — на практике иногда бывает выгоднее быть осужденным и приговоренным к штрафу, чем компенсировать ущерб. Идея кратных штрафов в отсутствие независимых экспертных учреждений сомнительна, считает руководитель уголовно-правовой практики ЕПАМ Виктория Бурковская — размер ущерба обычно завышается.
• Декриминализировать ряд уголовных преступлений. Среди них — умышленное повреждение и уничтожение имущества, нарушение авторских и иных патентных прав, незаконное предпринимательство, незаконное использование товарного знака, нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и камней. Их предлагают перенести в Кодекс об административных правонарушениях (КоАП).
• Обязать следователя согласовывать решение о возбуждении уголовного дела о налоговых преступлениях c ФНС. Такая норма действовала до осени 2014 года. Сейчас следователь по УПК обязан запросить налоговую службу, но решение принимает сам. Более того, он может возбудить дело о неуплате налогов до получения ответа налогового органа. Смысл в том, чтобы к ответственности не привлекали тех, у кого нет недоимок: нет недоимки — нет дела, объясняет управляющий партнер «Палюлин и партнеры» Антон Палюлин.

Что дальше. Бизнес поверит в изменения, если после резкой либерализации законодательства во главе правоохранительных органов появятся люди с четкой программой реформ, считает гендиректор Центра перспективных управленческих решений Мария Шклярук, очень важно поменять состав судей.

В контексте. В 2018 году в России, по данным Генпрокуратуры, было выявлено почти 110 тысяч преступлений экономической направленности (+4,2%). В мае уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов представил Владимиру Путину свой ежегодный доклад. Приложением к нему стал закрытый опрос Федеральной службы охраны (ФСО) с оценкой бизнес-климата в стране. Из него следовало, что бизнес считает, что вести дела в стране небезопасно, не доверяет силовым структурам и скептически относится к борьбе с коррупцией.

• Российские законы не гарантируют защиту бизнеса от необоснованного возбуждения уголовных дел,  считают больше 70% участников опроса (цифра с прошлого года почти не изменилась).
• Бизнес не может защитить свои права — всего 43,3% респондентов доверили бы разрешение хозяйственных споров государственному суду, чуть больше 30% — третейскому, а почти 11% — вообще никому.
• Бизнес не доверяет силовым структурам, и число скептиков резко выросло — с 2017 года их доля увеличилась с 45% до 66,7%.
• Бизнес видит рост коррупции — о неэффективности антикоррупционной деятельности силовиков заявили больше 69% опрошенных, 30,8% считают, что уровень коррупции в стране вырос.

В результате предпринимательская активность стагнирует: с августа 2018 года по март 2019-го рост составил лишь 0,3% против 11,8% годом ранее. А число активных компаний в Москве и Московской области снизилось на 3,3%. Недавнее исследование Сбербанка показало, что сейчас в России предпринимательством занимаются примерно 3% населения, или 4,2 млн человек. Для сравнения: бюджетников в стране — порядка 33 млн.