Ждать вакцины на карантине или расслабиться и переболеть. Что, если пандемия продлится минимум год?

Число заболевших COVID-19 во всем мире превысило 307 тысяч человек. Выздоровели 92 тысячи. Умерли 13 тысяч. Когда это закончится? Никто не знает. Публикуем колонку издателя проекта Reminder Максима Кашулинского, в которой он ищет ответ на важный вопрос: как строить планы и просто жить в условиях полной неопределенности.

Главная особенность сегодняшних событий — все меняется слишком быстро. Поведение людей, компаний и правительств, сама картина мира как бы отстают от событий. Все решения и концепции быстро оказываются неактуальными.

Еще месяц назад вы могли взвешивать «за» и «против», обсуждая поездку в Италию, где отмечались первые случаи заражения. Сегодня число смертей от коронавируса там превысило Китай, а долететь до Венеции или Милана уже невозможно, даже если очень нужно.

Пару недель назад инвесторы думали, не наступил ли удачный момент для покупки акций, а теперь многие избавляются не только от акций, но и от облигаций и золота — инструментов, которые традиционно служили защитой для капитала.

Можно ли представить комендантский час в Москве и Нью-Йорке? Отмену плановых операций из-за нехватки врачей и палат? Перенос выборов в США? Кажется, что нет, но потом наступает момент, когда уже можно, и мы перегружаем наше сознание, подтягивая его к новой версии реальности.

Делать это непросто. Не желая расставаться с привычным миром, где есть стабильная работа, поездки за границу, походы с друзьями в рестораны и театры, наш мозг придумывает отговорки. Две самые распространенные: «Меня (нас) это не коснется» и «Это скоро закончится». Оба утверждения успокаивают, возвращают равновесие и помогают жить, в них можно верить, но есть ли под ними основания?

«Меня это не коснется»

Уходить в отрицание неразумно. Вирус не видит границ, не различает национальностей и статуса: случаи инфицирования отмечены на всех континентах, в 176 странах, болеют политики, бизнесмены, звезды и простые водители скорой помощи.

Да, часть населения может чувствовать себя в относительной безопасности. Известно, например, что дети и молодые люди реже заражаются новой коронавирусной инфекцией или переносят болезнь легче. Ученые не знают точно, почему так происходит, но есть гипотеза, объясняющая низкую детскую смертность от COVID-19  (она близка к 0%) тем, что у ребенка еще недостаточно сформировался иммунный ответ на заболевание. Взрослый иммунитет, включаясь в работу на полную силу, оказывает медвежью услугу: пораженные вирусом легкие быстро наполняются отмершими иммунными клетками, выполнившими свою работу, и водой, что приводит к резкому ограничению поступления кислорода и в отдельных случаях — к смерти. 

Среди людей моложе 40 лет количество смертей минимально — только единичные случаи, как мы знаем из примеров Китая и Италии. Но это не значит, что вирус совсем безопасен. Данные из США, где эпидемия набирает обороты, показывают: из 2500 первых американских пациентов 705 были в возрасте 20–44 лет, и 15–20% из них были госпитализированы, а 4% попали в реанимацию. Председатель Российского респираторного общества, пульмонолог Александр Чучалин напоминает, что коронавирусная инфекция в случае тяжелого течения заболевания может приводить к повреждению легких — фиброзу. Это значит, что после выздоровления человек останется с диагнозом, которой резко сократит продолжительность и качество его жизни.

Но основной риск для молодых людей — не болезнь, а ее передача: вы можете относительно легко и даже бессимптомно перенести инфекцию и заразить при этом престарелых родителей или пожилого человека в магазине или метро. Цифры смертности у пациентов начиная с 50 лет резко ползут вверх.

Возможно, вирус не убьет вас, но использует ваше тело, чтобы отнять жизнь у кого-то еще.

«Это скоро закончится»

Обычно в подтверждение тезиса приводят два аргумента: прекращение распространения инфекции в Китае и Корее и наступление теплого времени года в Северном полушарии.

Китайский пример показывает, что жесткие меры по предотвращению распространения инфекции работают: 18 и 19 марта в Ухане, эпицентре эпидемии, и во всей провинции Хубэй не было зафиксировано ни одного нового случая заражения. Но эпидемия на отдельно взятой территории может остановиться полностью, только если вирус погибнет в последнем носителе и на всех поверхностях, куда он попал. Пока у большей части населения не выработался иммунитет и пока люди с бессимптомным течением болезни вступают в контакт с окружающими, риск возобновления эпидемии сохраняется.

«Я думаю, праздновать рано, — комментирует китайскую статистику профессор эпидемиологии из Гонконгского университета Бен Коулинг. — Вполне возможно, что вторая волна уже началась в Китае, но ее пока невозможно зафиксировать». Используя ранние методы диагностики и опыт, наработанный с начала года, Китай может сдерживать эти вспышки, полагает Райна Макинтайр, профессор глобальной биобезопасности из Университета Нового Южного Уэльса в Австралии, но она также отмечает: «Даже если считать, что число зараженных в 100 раз выше, чем говорит [китайская] статистика, это менее 1% населения, а значит, большинство граждан по-прежнему не защищены от вируса».

На прекращение эпидемии с наступлением лета тоже не стоит уповать. Грипп и простуда к маю-июню сходят на нет, и это объясняется не тем, что высокая температура воздуха и солнечный свет «убивают» вирусы (в конце концов вирусы успешно работают в нашем теле при 36,6 градусах и в солнечной Италии), а тем, что с наступлением теплого времени года люди начинают меньше времени проводить в закрытых пространствах — по сути, это те же сегодняшние меры social distancing, только принимаемые ежегодно и по собственной воле: школы и университеты закрываются, помещения и транспорт проветриваются, многие уходят в отпуск или уезжают за город. Все это замедляет распространение инфекции.

Кроме того, есть гипотеза, что влияние оказывает относительная влажность воздуха, которая повышается летом, — во влажной среде при кашле и чихании образуются более крупные капли; они быстрее оседают, не успевая попасть в дыхательные пути находящихся поблизости людей. В сухом воздухе, наоборот, формируется больше мелких капель, несущих в себе вирусы. Самые маленькие из них могут находиться в подвешенном состоянии до трех часов.

Должны ли эти обстоятельства, а также меры гигиены и изоляции, которые мы сейчас используем, сработать и с новым коронавирусом? Безусловно, но разница в том, что от гриппа и ОРВИ у многих людей уже выработан иммунитет, а значит, эти вирусы имеют ограниченное количество целей. У коронавируса целевая аудитория гораздо шире — все население планеты.

Заразность вируса определяется репродукционным числом R₀: это среднее число людей, которое заражает один инфицированный. Для нового коронавируса оно примерно равно 2 (хотя есть и более высокие оценки). В условиях ничем не ограниченных контактов количество зараженных растет в геометрической прогрессии, один человек заражает двух, два — четверых и т.д.: 1, 2, 4, 8, 16, 32... Если так, то эпидемия сойдет на нет, только когда половина населения выработает иммунитет, потому что тогда каждый второй человек из нашего примера не будет заражаться, и распространение инфекции станет линейным: 1, 1, 1, 1...

Если бы R₀ был равен 3, то для прекращения эпидемии иммунитет должен быть уже 66,6% населения. Для кори, чей R₀ равен 12, иммунную защиту должны иметь 91,6%. Именно поэтому даже 10% населения не стоит отказываться от прививок.

Что дальше?

Это оставляет нам лишь два варианта: переболеть или дождаться вакцины.

Журнал New Scientist посвятил созданию вакцины от коронавируса тему последнего номера. Поговорив с ведущими учеными, журналисты пришли к заключению, что доступный для широкого использования вариант может появиться не раньше чем через 12–18 месяцев. И это будет невиданная скорость: на создание вакцины от вируса Эбола, с которой также очень спешили, ушло пять лет.

Американская Moderna, одна из многих компаний, работающих над проблемой, уже начала первые испытания. Ее прототип может сработать, а может и нет. В любом случае, до того чтобы запустить массовое производство вакцин, которые можно было бы без риска вводить сотням миллионов людей, должно пройти еще много времени. New Scientist напоминает, что Moderna работают над РНК-вакциной — это новый класс вакцин, которые уже хорошо изучены, но до сих пор ни одна из них не была одобрена для использования на людях.

Если сроки именно такие, то стоит предположить, что эпидемия в той или иной форме будет с нами до середины следующего года. А значит, надо быть готовым, что и ограничения, которые вводятся сейчас повсеместно, включая перекрытие границ и локальные карантины, останутся с нами надолго.

Эпидемиолог Нил Фергюсон из Имперского колледжа в Лондоне, чьи модели развития эпидемии учитывает при принятии решений британское правительство, отмечает, что меры по смягчению и сдерживанию эпидемии, в особенности социальное дистанцирование, «будут необходимы в течение многих месяцев, возможно — до тех пор, пока не появится вакцина».

Команда Фергюсона предложила несколько сценариев развития ситуации в Великобритании и США. Вот два из них:

• с конца марта работает сдерживание, которое включает в себя изоляцию заболевших, домашний карантин для членов их семей и социальную изоляцию населения — сокращение на 75% контактов вне дома, школы и офисов, сокращение контактов на рабочих местах на четверть;
• применяется такой же набор мер, за исключением карантина, зато добавляется закрытие школ и 75% университетов.

Первый сценарий позволяет существенно снизить нагрузку на систему здравоохранения в первые месяцы — по сравнению с гипотетическим вариантом, когда никакие меры не предпринимаются (черная линия). Второй позволяет снизить нагрузку еще сильнее, не выходя за рамки имеющихся в больницах мощностей. Но он же подразумевает более крутую вторую волну, которая начнется осенью, после того как сдерживающие меры будут отменены.

«Чем более успешной будет стратегия по временному сдерживанию, тем сильнее в отсутствие вакцины будет следующая эпидемия, так как меньше накопится переболевших и выработавших иммунитет людей», — говорится в докладе группы Фергюсона.

Именно сдерживание нагрузки на систему здравоохранения — главная цель мер, вводимых сейчас в странах, где растет количество инфицированных. Число больных с тяжелыми симптомами, нуждающихся в профессиональной помощи, в Китае составляло 19% (от подтвержденных случаев COVID-19), а в Италии, где более пожилое население, — 29%. Как только этот поток начинает превышать пропускную способность реанимационных палат, врачам приходится отказывать кому-то из пациентов в помощи, и возрастает смертность. Вероятно, не только от коронавируса, но и от других болезней: врачи-реаниматологи и аппараты поддержания жизни на всех одни.

На что можно надеяться?

Одно из решений — массовое распространение дешевых и надежных тестов на коронавирус. «Делайте тесты, тесты, тесты», — советует всем странам генеральный директор Всемирной организации здравоохранения Тедрос Адханом Гебрейесус. Массовое тестирование и помещение в изоляцию инфицированных помогло остановить распространение эпидемии в Южной Корее: страна провела более 220 000 тестов, выявив 8200 случаев болезни. Как и в случае с Китаем, это не означает, что вирус побежден, но у страны появилось время на передышку.

В России массовое тестирование на вирус, видимо, станет возможным в течение месяца — когда тесты начнут делать частные компании. Скорее всего, со временем появятся и экспресс-тесты, которые можно будет сделать максимально быстро — дочерняя компания АФК «Система» утверждает, что готова сделать тест, способный выдавать результат за 30 минут. Возможно, тестирование пассажиров, сотрудников, работников сферы услуг станет со временем рутинным делом. Это позволит вернуться в офисы, возобновить авиасообщение и работу сферы услуг там, где она прекращена.

Возможно также, что врачи и ученые найдут средства, способные лечить болезнь или существенно смягчать ее действие — десятки препаратов и методов сейчас испытываются по всему миру. Но ни одному лекарству не удастся пройти полноценную процедуру утверждения государством за короткие сроки; как сказал в одном из интервью главный врач Городской клинической больницы №40 (в Коммунарке) Денис Проценко, работает не доказательная медицина, а «медицина наблюдения»: «Как положительные, так и отрицательные моменты терапии формируются и формулируются буквально на глазах». Врачи пробуют лекарства от ВИЧ, от малярии и многое другое. Если средства будут найдены, то нагрузка на систему здравоохранения станет не такой сильной даже при очередной вспышке инфекции, и можно будет отменять или откладывать ограничительные меры.

Закрытие границ, карантин и сокращение контактов между людьми в состоянии подавить распространение инфекции в отдельной стране или городе. Но эти меры имеют пределы — чем дальше они действуют, тем в больший кризис будет погружаться экономика и тем выше будет градус социального напряжения. А когда меры отменяются, риск возникновения второй волны возвращается.

Мы лишь выигрываем время, которое нужно для того, чтобы создать вакцину, найти лекарство или расширить мощности больниц.

Удар, который нанесут по мировой экономике месяцы ограничений и запретов, невозможно даже представить. Пострадает и вся система образования, так как школы и университеты будут вынуждены постоянно закрываться на карантин, а число иностранных студентов резко сократится. Изменится и вся ткань социальной жизни: общение, отдых, развлечения. Не говоря уже о значительном сокращении доходов, которое сулит глобальная рецессия.

Но катастрофа открывает и новые перспективы. Быть может, образование быстрее интегрирует в себя дистанционные формы, и в итоге произойдет реформа всей системы. То же может случиться и с системой здравоохранения, если методы телемедицины и использование искусственного интеллекта отлично зарекомендуют себя во время кризиса. Историк и автор нескольких бестселлеров Юваль Ной Харари отмечает, что эпидемия вскрывает недостаток систем здравоохранения, построенных только в границах отдельных государств: доступ к качественным медицинским услугам в Иране или Китае вдруг становится так же важен для защиты от эпидемий американцев или израильтян.

Харари считает, что кризис дает нам всем шанс ощутить единство и неограниченные возможности совместной работы и свободного обмена информацией. «Если эта эпидемия приведет к росту разобщенности и недоверия среди людей, значит, вирус одержит победу. И, наоборот, если благодаря эпидемии глобальная кооперация возрастет, это станет победой не только над коронавирусом, но и над всеми будущими патогенами».

Сложно сжиться с тем, что эпидемия и меры сдерживания и карантин — это надолго. Возможно, случится какое-то чудо, и мир быстро пойдет на поправку. Но, как заметил один из предпринимателей в нашей статье, лучше «полюбить эту новую реальность и адаптироваться к ней». На всякий случай. 

Понравился материал? Подпишитесь на еженедельную email-рассылку Reminder!