«В интересах Путина сделать так, чтобы Пригожина забыли». Профессор Кимберли Мартен — о феномене ЧВК «Вагнер» и ее будущем без Пригожина

Ровно через два месяца после мятежа ЧВК «Вагнер» ее основатель Евгений Пригожин погиб в авиакатастрофе, причиной которой мог быть взрыв на борту. Саму ЧВК, по всей видимости, приберет к рукам Минобороны, и в прежнем виде она существовать не будет. О том, чем ЧВК Пригожина отличалась от всех подобных формирований в мире, зачем вообще она понадобилась Владимиру Путину и что ждет ее дальше, мы поговорили с профессором Кимберли Мартен, одной из главных исследовательниц этого явления.

— Между попыткой мятежа Пригожина и его гибелью, к которой, вероятно, причастен Владимир Путин, прошло два месяца. Зачем Кремлю понадобилось столько времени?

— Вряд ли причастность Владимира Путина к гибели Пригожина когда-либо будет доказана. Но она, безусловно, отвечала его интересам. И вряд ли это была случайность, ведь в этом самолете оказались и другие люди, гибель которых после попытки мятежа должна была быть на руку Кремлю. Думаю, Пригожину и его соратникам не просто так разрешили продолжить работу еще два месяца — российская разведка на протяжении этого времени получила возможность следить за их деятельностью. Вероятно, все это время они собирали данные для поиска альтернатив [ЧВК «Вагнеру»].   

— А были ли какие-то альтернативные сценарии для самого Пригожина и его ближайшего окружения?

— Я думаю, Путин не мог позволить Пригожину остаться в живых, потому что тот сделал две неприемлемые для российского президента вещи. Во-первых, нельзя забывать, что в ходе мятежа «вагнеровцы» убили 13 российских летчиков. Во-вторых, Пригожин публично заявлял, что Путин заблуждался относительно причин развязывания войны в Украине, что Украине не нужна «денацификация», что она не собиралась нападать на Россию, что расширение НАТО — не столь важно. В теории за все это Путин мог бы посадить Пригожина в тюрьму. Но убийство стало очень сильным сигналом для тех, кто мог бы попытаться повторить нечто похожее, — теперь они знают, какими могут быть последствия таких поступков.

— Правильно ли говорить, что в случае с ЧВК российские власти с самого начала играли с огнем? В конечном итоге идея создания большого вооруженного формирования и использование его в войне у собственных границ оказалась весьма рискованной для Путина и его военных.

— На мой взгляд, самое рискованное, что сделали российские власти, — они позволили группе «Вагнер» свободно перемещаться между восточной Украиной и Россией, не будучи при этом под прямым военным контролем. Куда безопаснее было бы держать ее дальше, в местах вроде Африки.

После мятежа все силы группировки вывели с российской территории. Их не случайно перевели в тренировочный лагерь где-то в белорусской глуши — там за ними могли наблюдать российские спецслужбы, и военные в случае необходимости могли тоже появиться там и принять меры.

— Заканчивались ли похожим образом истории других частных военных компаний?

— «Вагнер» — не частная военная компания, об этом важно помнить. Все имеющиеся у нас доказательства свидетельствуют о том, что к созданию этой группы причастна военная разведка, которая плотно работала с ней, например, в ЦАР. Наемников «Вагнера» с самого начала обучали на полигоне [в Молькино Краснодарского края], где также тренируются бойцы спецназа ГРУ.

При этом, как и в случае с «Вагнером», в мире всегда существовала некая неприязнь между кадровыми военными и наемниками, которые и зарабатывают больше, и в большей степени контролируют собственную жизнь. Но это точно не история про бойцов «Вагнера», которые воевали на востоке Украины: там бывших заключенных часто заставляли идти в бой в том числе под угрозой расстрела.

«Вагнер» был российской полугосударственной структурой, и я не знаю ничего похожего во всем мире, эта группа была уникальной. Хотя и в других местах диктаторам иногда приходилось обращаться к полевым командирам (warlords) для решения своих проблем — например, завоевания или удержания территорий. 

— Можно ли Пригожина назвать полевым командиром? Как вообще можно определить место, которое он занимал в военно-политической системе?

— К таким командирам скорее можно отнести Рамзана Кадырова — он контролирует часть страны и, по сути, свободно управляет ею как полусуверенной территорией, сотрудничая с руководством в Москве. У Пригожина такой власти не было. Более того, у него, в отличие от Кадырова, нет боевого опыта, он никогда не был командиром на поле боя. Он был лицом ЧВК «Вагнер», ее вербовщиком, человеком, которые заключал сделки и получал контракты для группы. А еще он бывший заключенный, который провел девять лет жизни в тюрьме еще во времена СССР. Он был обычным вором, грабителем, который в какой-то момент своей жизни начал сотрудничать с Путиным, когда тот работал в мэрии Санкт-Петербурга.

— На ваш взгляд, у мятежа Пригожина вообще были шансы на успех?

— Нет. Я думаю, это был тот случай, когда Пригожин [ошибочно] поставил на собственную узнаваемость. Он финансировал фильмы о деятельности группы «Вагнер», вел телеграм-канал, в котором мог свободно критиковать деятельность Минобороны, и его никто не останавливал. Вероятно, все это привело к тому, что Пригожин попросту переоценил свои силы, но выше головы не прыгнешь. Ему казалось, что его влияние на администрацию президента, на путинский режим больше, чем это было на самом деле.

Мятеж не мог увенчаться успехом, потому что по шоссе М4 в военных грузовиках передвигались около пяти тысяч «вагнеровцев», у большинства из которых даже не было тяжелого оружия. В распоряжении Путина при этом был не только Кремлевский полк, но и более 300 тысяч военнослужащих Росгвардии, которые подчиняются непосредственно ему. Даже если представить попытку спровоцировать насилие в Москве, она бы не увенчалась успехом.

— В каких исторических обстоятельствах и при каких режимах вообще обычно возникают ЧВК?

— В случае с Россией стоит помнить, что это единственная страна, которая никогда не подписывала так называемый документ Монтрё — стандарт, определяющий, как должны действовать ЧВК, какими должны быть их отношения с правительством стран и какую ответственность должны нести власти за действия военных компаний. Документ пришлось разработать после того, как ЧВК Blackwater приобрела ужасную репутацию в США из-за того, что натворила в Ираке (в 2007 году сотрудники компании открыли огонь по гражданским в Багдаде, погибли 17 человек. — The Bell). Его подписали все крупные страны, включая Китай.

— В одном из расследований мы писали, что идея частной армии родилась в Генштабе примерно в 2010 году. До аннексии Крыма оставалось четыре года, об участии России в больших военных кампаниях за рубежом речи тогда не шло. Идея с созданием ЧВК изначально якобы была в том, чтобы использовать «нелегалов» для спецзаданий, чтобы минимизировать огласку и количество проблем в случае провала. Как вам кажется, зачем еще Путину и его военным могла понадобиться ЧВК? Готовили ли ее изначально к большой войне?

— ЧВК «Вагнер» нужна была России по двум причинам. Во-первых, для того чтобы вывести [военные] потери из поля зрения российской общественности. Люди по всему миру используют ЧВК для этого. Путину это позволило скрыть потери в Африке, Сирии и на востоке Украины. Во-вторых, использовать ЧВК может быть дешевле, чем регулярные вооруженные силы, ведь военных нужно содержать долго, платить им повышенные пенсии и так далее.

— Сам Путин говорил, что только за год — с мая 2022 по май 2023 года — Пригожин получил на ЧВК «Вагнер» и поставки питания армии в сумме больше $3 млрд. Для сравнения: в 2007 году расследование Конгресса установило, что с 2001 года Blackwater получила госконтракты на сумму свыше $1 млрд. Откуда такая разница?

— В России много коррупции, верно? Наверное, 20 лет [с каждого контракта] люди забирали себе 2–3%. Но со временем цифра росла, и теперь, по слухам, сумма отката может доходить до 70%. Допускаю, что по этой причине и ЧВК в России может обходиться дороже, чем в остальном мире.

— Почему, как вам кажется, ЧВК в России не были легализованы и всегда существовали вне правового поля?

— Путин сам дал ответ на этот вопрос сразу после мятежа, объявив, что ЧВК «Вагнер» в России просто не существует. Дело в том, что президент позволяет существовать ЧВК, пока та выполняет его приказы, но при необходимости в любой момент «вагнеровцев» могли отправить за решетку за наемничество, ведь в России это уголовно наказуемо. Мне кажется, эта история очень показательна: вас [наемников] не защитит закон, но у вас есть я [Путин], и поэтому вам лучше оставаться лояльными мне.

— В российской провоенной среде укоренилось представление, что «Вагнер» с чисто военной точки зрения действовал эффективнее, чем российская регулярная армия. Так ли эффективна была эта ЧВК? Или это хороший PR, легший на благодатную почву после разочарования «патриотов» в армии после поражений 2022 года?

— У «Вагнера» были и большие неудачи. Например, в Мозамбике в 2019 году (тогда в столкновениях с джихадистами в провинции Кабу-Делгаду погибли как минимум семь российских наемников. — The Bell). Причины провала заключались в очень коротком развертывании, скудных местных разведданных и плохих отношениях с мозамбикскими силами безопасности, которые, очевидно, видели в «Вагнере» своего конкурента.

Я думаю, сейчас мы то же самое наблюдаем в Мали, где боевые действия идут между городской элитой и людьми в отдаленных сельских районах, которые считают, что им выгоднее поддержать ИГИЛ или другие исламские группировки. У «Вагнера» в Мали, насколько нам известно, есть связи только с элитами в столице. Это значит, что «вагнеровцы» вряд ли добьются больших успехов в предотвращении терактов. Более того, мы видим, что с момента, как в стране разместилась группа «Вагнер», число терактов там только выросло.

Самого большого успеха ЧВК «Вагнер» добилась в ЦАР. И вот почему: президент Фостен-Арканж Туадера, по сути, позволил ЧВК Пригожина и ГРУ взять вопросы безопасности в стране под свой контроль. Насколько мы знаем, Туадера дал им полный доступ к всем имеющимся данным разведки. Конечно, если у вас есть хорошие разведданные, вы преуспеете. Что-то похожее было и в Восточной Ливии с силами [командующего Ливийской национальной армией] Халифы Хафтара (наемники «Вагнера» сражаются на их стороне. — The Bell). В 2020 году они не смогли удержать Триполи после турецкого вторжения, но благодаря ГРУ, которая щедро делилась с ним разведданными, Хафтар смог добиться стабильности на востоке Ливии.

На востоке Украины успех «Вагнера» заключался лишь в том, что руководство ЧВК не заботил вопрос о числе жертв. В наемники брали тех, кто рискнул выйти из тюрьмы в обмен на участие в боях. А потом их буквально бросили на убой. В каком-то смысле «Вагнер» был успешнее российских кадровых военных, которые в случае чего могли отступить. «Вагнеровцы» же избрали тактику, при которой пытались погрести врага под горами собственных трупов. Так что если «Вагнер» и добился каких-то успехов на востоке Украины, то ценой огромных человеческих жертв, которые в наши дни редко можно увидеть в современной армии.

Наконец, не стоит забывать, что «Вагнер» ничего не смог бы добиться без государства. Все контракты, которые у группы были в Сирии и Африке, она получила при дипломатической и военной поддержке России, а не силами одного Пригожина.

— Недавно The Wall Street Journal и другие зарубежные издания написали, что российское армейское руководство пытается переоформить договоренности Пригожина с африканцами на себя. Как вам кажется, удастся ли сохранить всю эту конструкцию после его смерти?

— А военные пытаются перехватить контроль над «Вагнером». Я не думаю, что под Минобороны группа продолжит успешно работать.

Во-первых, у Пригожина были не только наемники. Он владел разными бизнесами, включая медиа и структуры по работе с соцсетями (вроде «фабрики троллей». — The Bell). Какую-то их часть ГРУ могла бы взять под свое управление, потому что в прошлом военная разведка тоже участвовала в кампаниях по дезинформации. Но, помимо этого, Пригожин и его окружение установили очень сложные коммерческие отношения с разными игроками за рубежом. Мне не кажется, что командный состав военных или сотрудники ГРУ в состоянии эффективно управлять всем этим хозяйством.

Во-вторых, у «Вагнера» была определенная гибкость и возможность внедрять что-то новое в ход боевых действий. Это полностью противоречит культуре российской армии, которой уже давно нужна модернизация. Если военные попытаются внедрить централизованную командную структуру в ЧВК, все ее преимущества исчезнут.

Мне кажется, есть три варианта развития событий. Первый мы уже обсудили — ГРУ или другая силовая структура попытаются взять «Вагнер» под свое управление. Но бюрократизация уничтожит все то, чем была группа.

Второй вариант заключается в том, что Путин назначит на место Пригожина другого человека. В середине июля он встречался с «вагнеровцами» в Кремле — возможно, там он присмотрелся к Андрею Трошеву, человеку с военным опытом, который, по всей видимости, готов был подстроиться под желания президента. В конце июня Трошева уволили из «Вагнера» из-за слухов, что тот общался с Кремлем по поводу мятежа. «Вагнер» могут отдать под управление и одному из российских олигархов, у которого есть опыт управления похожими структурами, или очередному мало известному персонажу. О Пригожине ведь тоже мало кто знал, когда он стал крупнейшим подрядчиком Минобороны.

Третий вариант заключается в том, что «Вагнер» будет расформирован, его региональные командиры продолжат свою работу под другими брендами и будут подчиняться лично Путину. Можно представить ситуацию, при которой они не находятся под контролем ГРУ, сохраняют «вагнеровскую» гибкость, но единой организации, где все контролирует один человек вроде Пригожина, больше не существует.

— Как вы думаете, почему российская пропаганда почти полностью проигнорировала гибель Пригожина?

— Путину важно не делать из Пригожина и Уткина мучеников. Я думаю, в интересах Путина и Кремля сделать так, чтобы Пригожин и его соратники были как можно скорее забыты.