Суд в ЕС впервые снял санкции с российского бизнесмена. Почему у остальных ничего не вышло?

Европейский суд юстиции в Люксембурге впервые постановил снять санкции с основного фигуранта, а не его родственников по иску к Совету ЕС, следует из опубликованных сегодня судебных решений. Мы изучили их и объясняем, почему всем истцам, за исключением одного, суд в итоге отказал. 

Что случилось

По решению суда санкции должны снять с экс-гендиректора Ozon Александра Шульгина. Но все остальные опубликованные решения отказные. Добиться отмены санкций не удалось экс-владельцу Трубной металлургической компании (ТМК) Дмитрию Пумпянскому, миллиардеру Михаилу Гуцериеву, Геннадию Тимченко с супругой, а также бывшему управляющему директору «Яндекса» Тиграну Худавердяну.

Кейс Шульгина

Обоснование санкций ЕС против бывшего топ-менеджера «Яндекса» и экс-гендиректора Ozon Александра Шульгина было самым хрупким. Фактически в нем два пункта:

• Шульгин в силу своего положения участвовал во встрече менее чем 40 представителей крупного бизнеса с Путиным 24 февраля, следовательно, является «влиятельным бизнесменом».
• Возглавляемый им Ozon вносит значительный вклад в экономику напавшей на Украину России.

Уйдя из Ozon вскоре после санкций, Шульгин оспорил их по критериям неясности формулировок и недостаточности оснований. Во втором случае Шульгин указал, что не может нести ответственность за действия, направленные на нарушение стабильности Украины, а также перестал быть бизнесменом в секторе экономики, приносящем значительные доходы российским властям. Кроме основного санкционного постановления, он обжаловал два решения о сохранении его в списке, принятые уже после ухода из Ozon.

• Суд принял часть второго довода — о недостаточности оснований. Одно то, что Шульгин участвовал во встрече с Путиным в Кремле, не является причиной считать его олигархом, близким к президенту, или утверждать, что он поддерживает действия России в Украине, «в отсутствие дополнительных свидетельств», постановил суд. Он отверг аргумент Совета ЕС о том, что у Ozon были пункты приема отправлений в Крыму, но только по процедурным причинам: об этом было заявлено постфактум.
• Еще одну часть — о том, что при первом включении Шульгина в санкционный список он не являлся «влиятельным бизнесменом», суд отверг. Суд, опираясь на заявления самого Ozon, установил, что это крупная многоотраслевая компания, которая платит много налогов в российский бюджет, а истец, очевидно, участвовал в управлении.
• Однако обоснование Советом ЕС того, что Шульгин не перестал быть «влиятельным бизнесменом» после ухода с должности, признано недостаточным. Похоже, речь еще об одной ошибке ответчика: в решениях о сохранении санкций не было аргумента, позднее представленного суду, а именно, предположительно сохраненной доли Шульгина в Ozon на $122 млн. Оба этих решения, таким образом, подлежат аннулированию. 
• Немедленно действие санкций не прекратится, подчеркивает суд: у Совета ЕС остается два месяца на апелляцию, а в ее отсутствие — право наложить на истца новые санкции.

Почему не сняли санкции с Пумпянского

Главное в вердикте по иску Пумпянского — то, что реального собственника бизнеса от санкций не спасает ни уход с руководящих постов, ни передача активов. Адвокаты стального магната утверждали, что он стал «посторонней жертвой» конфликта ЕС с Россией и заложником внешней политики Евросоюза, поскольку является не олигархом, а предпринимателем, создавшим собственный бизнес. Как и в случае с Шульгиным, в санкционном постановлении прямо указано на роль ТМК в экономике России и на то, что Пумпянский присутствовал на встрече крупного бизнеса с Путиным.

Но в этом случае суд признал аргументацию Совета ЕС основательной: хотя Пумпянский и не играл прямой роли в военном вторжении в Украину, он работает в секторах экономики, «приносящих значительные средства властям России».

Почему не сняли санкции с Худавердяна

Как и Шульгин, бывший управляющий директор «Яндекса» пытался оспорить, что является «влиятельным бизнесменом», а его компания вносит значительный вклад в российскую экономику. Но в его случае суд счел достаточными аргументы Совета ЕС о том, что Худавердян — именно влиятельный бизнесмен, а «Яндекс» — ключевой для развития страны бизнес, к тому же обеспечивающий бюджету России существенные доходы. Кроме того, истец сохранил значительное влияние и связи в «Яндексе» после отставки (здесь ответчик цитировал как аргумент англоязычную рассылку The Bell).

Почему не сняли санкции с Гуцериева

В случае Гуцериева санкции связаны не с Украиной, а с Белоруссией. Включив миллиардера в санкционный список, европейские чиновники написали, что он «извлекает выгоду из режима Александра Лукашенко и поддерживает его лично». Истец утверждал, что ЕС недостаточно обосновал это решение, не доказав финансовую и материальную выгоду.

В вердикте по Гуцериеву суд указал, что решение ЕС подвергнуть санкциям лиц, не получающих указанной выгоды от поддержки Лукашенко, является не только законным, но и необходимым для того, чтобы усилить давление на режим, нарушающий права человека. Если бы санкции распространялись только на ближний круг прямо ответственных, их цель не могла бы быть достигнута, решил суд. То, что нематериальная выгода у Гуцериева существует, суд показал на примере поставок нефти в Белоруссию его «Нефтисой» без договора в 2020 году и привилегированного положения в республике его «Славкалия».

Что еще интересного

Все казуистические претензии суд отверг. В случае Шульгина суд написал, что истец прекрасно понимает причины включения в список, в ответ на аргумент о неясности того, как именно он мог бы «поддерживать и осуществлять действия и политику России в отношении Украины». Так его адвокаты пытались доказать нарушение права на защиту в суде.

На аргументы истцов о том, что санкции нарушают их неотъемлемые права, суд ответил примерно одинаково в каждом случае. Например, в решении по Пумпянскому суд напомнил, что для подсанкционных лиц возможна и разморозка активов (например, на личные нужды или по особым разрешениям), и въезд в ЕС (например, по гуманитарным основаниям). А в решении по Гуцериеву он еще и отметил, что санкции против истца могли ввести еще в 2012 году, а не в 2021 году, «если бы это было действительно необходимо», что демонстрирует взвешенный и пропорциональный подход Совета ЕС.

Почему это важно

Шульгин стал первым основным фигурантом санкций, с которого они предварительно сняты: до сих пор такого решения удавалось добиться только в отношении членов семей (например, матери Евгения Пригожина и сына Дмитрия Мазепина).

Кроме того, суд фактически дал определение понятию «влиятельный бизнесмен» (leading businessperson). Это может быть не только человек из топа рейтинга бизнесменов, приближенный к власти и обладающий крупным состоянием, но и управленец крупной компании с достаточным влиянием и/или активами — независимо от сектора.

Понятно, что юристы будут изучать вердикты под микроскопом, но хорошим прецедентом кейс Шульгина станет едва ли. Главное, что он продемонстрировал, — это насколько сложно снять санкции по суду: успех в этом случае фактически обеспечила двойная ошибка ответчика.