«Шарахаться нам придется, нас все-таки сильно зацепили». О чем говорили на завтраке Грефа на ПМЭФ
Предпоследний день ПМЭФ начался с традиционного завтрака «Сбера» под управлением Германа Грефа, тема — «Российская экономика: как построить мост в будущее».
Греф констатировал, что не помнит ситуации, когда «валюта в России никому не нужна, банки вводят отрицательные комиссии». Тем не менее под санкционным ударом большая часть экономики, а вместо «моста» в России уже реализуется сценарий «труба на Восток». Если ничего не делать, Россия будет возвращаться к уровню 2021 года 10 лет, считает президент главного госбанка.
Тон дискуссии задал председатель комитета Госдумы по бюджету Андрей Макаров, сказавший, что если подходить к модернизации как к упрощению (как с пресловутой Lada Granta), Россия «неминуемо скатится в деградацию», а «если строить мост будут те же, кто занимался импортозамещением, лучше уж труба». «Если мы будем строить не мост, а трубу, тогда нам будет труба», — резюмировал Греф, но Макаров шутку не поддержал: «говорить об этом вслух необязательно, даже вам».
Два вопроса от Грефа
Глава Сбербанка задал своим гостям два вопроса:
- Какой сценарий оптимален для российской экономики?
- перенаправление торговых потоков на восток при сохранении существующей структуры экономики
- изменение и диверсификация структуры российской экономики
- Какой из двух сценариев реализуется на практике?
72% участников дискуссии высказались «за» необходимость изменений в структуре экономике и почти 60% утверждают, что верят в то, что эти изменения действительно произойдут. Оптимизм собравшихся Грефа удивил.
Что Россия будет экспортировать к 2030 году
Большую часть в структуре экспорта в России сейчас занимают — минеральные продукты, нефть, газ, металлы и сельское хозяйство, констатировал Греф и спросил у аудитории, как структура экспорта изменится к 2030 году.
Вот что отвечали его гости:
Максим Решетников, министр экономики — давайте будем мечтать о чем угодно, но планировать, исходя из реальности и не шарахаться. «Шарахаться нам придется, нас все-таки сильно зацепили», – парировал Греф.
Дмитрий Чернышенко, вице-премьер (курирует IT) — госпрограмма технологического развития составляет 1,2 трлн рублей в год, но конверсия этих денег в патенты правительство не устраивает. Надо понимать, что мы обречены на то, что любая технология, которую мы масштабируем, должна быть нацелена на экспорт. И здесь у нас будет конкуренция с мировыми компаниями, которые нас обогнали на несколько поколений. В этом будет главный вызов для изменения структуры экспорта российской экономики. Но Чернышенко настроен оптимистично.
Андрей Макаров, глава бюджетного комитета Госдумы — структурная модернизация экономики будет, тут даже вопросов, она произойдет со 100%-ной вероятностью (видимо, имеется в виду нефтяное эмбарго против России). Вопрос какой она будет — это будет модернизация или деградация? Мы уже знаем, что Lada Granta без всего будет стоить дороже, чем Lada Granta c полным функционалом. Это у нас называется теперь «упрощение». Если мы пойдем по пути упрощения — это будет деградация. Главная проблема — у нас в стране никто ни за что не отвечает. Напомню, у нас в стране была программа модернизации — с 2014 по 2021 год, помните? Можно спросить у [министра финансов Антона] Силуанова, сколько денег мы уже потратили на импортозамещение. Как мы поднимали локализацию? Привезли станок из Китая, покрасили его здесь — вот и локализация. Мы по-прежнему отчитываемся планами. Закончил Макаров цитатой Рейгана о том, что госуправление — это не решение проблемы, это и есть проблема.
Борис Титов, бизнес-омбудсмен — двигаться вперед можно только за счет бизнеса, не дай бог окунуться в директивную экономику. И хорошо, конечно, рассуждать, что будет в 2030 году, но большая часть предприятий может просто не выжить уже сейчас. В нашем опросе 87% предпринимателей признались, что затронуты санкциями, это — разрыв цепочек, прямое ограничение импорта (просто не грузят!), контейнеры найти невозможно и они очень подорожали, сложнейшая проблема международных расчетов (все перешли на предоплату, платежи в основных валютах занимают месяцы). Когда-то все наладим, конечно — будет у нас и Coca-Cola через параллельный импорт и чиллеры, но надо понимать, что все это будет стоить дороже, поэтому конкурентоспособность нашего экспорта будет ниже — даже леса, даже металла. А если хотите помочь прямо сейчас (обращаясь к правительству): 40% респондентов отмечают дефицит оборотных средств. Сегодня надо субсидировать. Должны быть нулевые ставки при закупке оборудования из-за рубежа, госгарантии на тело кредита, поддержка занятости и супер-мягкая кредитно-денежная политика, QE. А еще 56% респондентов Титова ответили, что главное, что мешает импортозамещению — это непредсказуемость политики государства.
Антон Силуанов, министр финансов — всем сестрам по серьгам — не получится, ресурсы ограничены. Надо распределять более точечно — и льготы по налогам, и субсидии (сейчас надо стимулировать импорт, помогать импортерам, и мы в этом году 3 трлн рублей выделяем на это, общий расходы бюджета по году будут в итоге не 23 трлн рублей, а 26 трлн). Но постоянно заливать экономику деньгами невозможно. Мы забыли про голландскую болезнь, мы недавно совсем болели этой болезнью. Бюджетное правило нужно, чтобы мы были здоровы.
Алексей Заботкин, заместитель председателя ЦБ — стабильность цен, макроэкономическая стабильность — это важно и для населения, и для бизнеса, а программы количественного смягчения (на которых настаивает Титов) и денежная эмиссия во всех странах привели к разгону инфляцию, и денежно-кредитную политику в итоге все равно пришлось ужесточать. После коронавируса страны Запада расплачиваются за бесконтрольную эмиссию инфляцией, которая бьет рекорды за четыре десятилетия. За счет своей политики количественного смягчения США предотвратили глубокую дефляцию, а нас пока год к году инфляция 16,7%. (Решетников поспорил с Заботкиным: у нас пятую неделю подряд идет дефляция. Майская инфляция, пересчитанная в годовые темпы, — 1,6%. Мы реально сползаем в дефляционную спираль, надо серьезно к этому относиться, без дешевого кредита ситуацию сейчас не вытащить).
Алексей Мордашов, владелец «Северстали» — надо сохранить то, что есть, и надо создавать условия, чтобы бизнес работал на экономику будущего. Нужно оставаться открытыми миру или той части мира, которая на сегодня нам доступна. Уровень зависимости от импорта критический, нам нужно восстановить все это, чтобы быть конкурентоспособными. Нам нужна открытая рыночная экономика, нужно убирать барьеры, валютные ограничения надо снимать, валюту надо выталкивать за рубеж любыми способами, чтобы бороться с чрезмерным укреплением рубля. Сегодня мы переживаем такой острый шок, что надо быстрее правительству и ЦБ реагировать: не надо бояться инфляции, мы уже дефляцию схлопотали! Мы и в мирное время не могли экономику перестроить, как это делать в полувоенное время? Ну, может нам, россиянам, нужна война, чтобы себя как-то заставить действовать? Ну, давайте воспользуемся этим импульсом. Но вот у нас, например, одна компания столкнулась с санкциями, у нее 80% продукции шло на экспорт. Мы отправили сотрудников в простой с сохранением ⅔ оплаты. Так мы после этого 15 запросов от Генпрокуратуры получили.