«Людей к активности сподвигают беда и мечта». Как благотворительные фонды живут в новой реальности

Благотворительные фонды оказались на грани выживания. Введенные после 24 февраля санкции в одночасье разрушили то, что строилось годами: только за март фонды недосчитались десятков миллионов рублей пожертвований. Будет ли благотворительная помощь доступна для нуждающихся, что станет с фондами и зачем людям и бизнесу их поддерживать? Об этом в специальном эфире Bell.Club Live директор фонда «Благосфера» Наталья Каминарская говорила с руководителями благотворительных организаций.

Куда пропали благотворители

Каждый десятый россиянин в 2021 году так или иначе участвовал в благотворительности, ссылается Каминарская на исследование Высшей школы экономики. В Мировом индексе благотворительности Россия в 2020 году заняла 67-ю строчку против 124-й пятью годами ранее. Этот индекс оценивает уровень развития благотворительности в странах мира по трем критериям: денежные пожертвования, помощь незнакомым людям и волонтерство. «Благотворительность встала на стабильные рельсы: число эндаументов росло, а некоторые фонды научились не только собирать пожертвования, но и зарабатывать», — рассказывает Софья Жукова, директор фонда «Нужна помощь» (занимается развитием некоммерческого сектора, среди его проектов — издание «Такие дела», платформа «Нужна помощь», онлайн-школа для НКО «Опытным путем» и другие).

Все изменилось после 24 февраля. Только за первые две недели начиная с 24 февраля фонд «Нужна помощь» потерял 17% рекуррентных платежей, к 17 мая — 38%, рассказывает Софья Жукова.

Благотворительный фонд «Дом с маяком», помогающий неизлечимо больным детям и молодым взрослым, лишился примерно трети благотворителей, рассказывает учредитель фонда Лида Мониава. «Раньше у нас было 8 млн постоянных подписчиков — теперь осталось 5 млн: „отваливаются“ подписки с банковских карт, люди не могут перевести нам деньги из-за границы, а многие корпоративные партнеры ушли с российского рынка».

С подобными проблемами столкнулся и фонд «Подари жизнь», который помогает детям с онкологическими заболеваниями. «Мы гордились тем, что используем все существующие способы [сбора пожертвований]. Наш сестринский фонд в Америке принимает даже биткоины, — делится его директор Екатерина Шергова. — Но 24 февраля все стало рушиться. Нам пришлось писать каждому жертвователю и просить найти возможность и дальше помогать фонду».

Что мешает сборам

Невозможность принимать платежи — лишь одна из проблем: в России больше недоступны многие сервисы, которыми пользовались фонды для сбора пожертвований. Фонды не могут пользоваться иностранными дизайнерскими программами, CRM-системами, видеохостингами — и российских аналогов иностранным сервисам нет, говорят участники специального эфира Bell.Club Live. Невозможно даже организовать e-mail-рассылку для сбора средств, потому что сервис рассылки в стране больше не работает. Между тем с помощью e-mail-рассылки «Дом с маяком» мог собрать 1 млн рублей, еще столько же приносили посты в социальных сетях, говорит Мониава. Сборы в соцсетях тоже рухнули: в марте суд признал американскую Meta экстремистской организацией, а Роскомнадзор заблокировал доступ к принадлежащим ей соцсетям Facebook и Instagram.

Есть проблемы с покупкой лекарств и оборудования. Хоспис «Дом с маяком» уже три месяца не может купить противосудорожные препараты, антидепрессанты, лекарства для внутривенного питания, говорит Мониава. Из-за колебаний курса рубля многие компании повысили цены на свою продукцию или вовсе разорвали контракты.

Но даже купленное оборудование под угрозой из-за возможных проблем с его обслуживанием. Например, фонд «Подари жизнь» кроме адресной помощи занимается закупкой медицинского оборудования для клиник. В частности, он приобрел для Центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева аппараты МРТ компании Siemens, которая в мае ушла с российского рынка, говорит Шергова. «Что делать с инфраструктурными проектами? Наверное, пора начать смотреть на Восток, но к этому мы еще не подготовились», — рассуждает она.

И это при том, что количество нуждающихся в помощи людей растет. Жукова рассказывает: раньше фонд «Нужна помощь» получал около трех звонков в неделю, теперь — минимум три в день. Звонят в том числе беженцы, которые оказались в России и не могут получить медицинскую помощь, устроиться на работу, не знают, к кому обратиться.

Большинство благотворительных пожертвований в России — это адресная помощь конкретным людям. «Людей к активности сподвигают беда и мечта, — говорит Марина Михайлова, директор группы некоммерческих организаций „Гарант“, которая в том числе помогает некоммерческим организациям и социальным предпринимателям. — В сложные моменты люди активнее реагируют на беду, помогая социально незащищенным». Однако для устойчивого развития сектора важна системная помощь в том числе инфраструктурным благотворительным организациям. Каминарская отмечает: инфраструктура — самое дорогое в построении и самое уязвимое в кризис.

Как и зачем помогать благотворительным организациям

«Когда все стало пропадать с рынка и дорожать, мы были в панике, — рассказывает Мониава. — Мы написали всем нашим постоянным благотворителям, чтобы они по возможности нам помогли сейчас, а мы бы на эти средства создали запасы. Почти все откликнулись, и мы сделали в хосписе запас на полгода».

Но что дальше? Роль государства в поддержке социальных программ неизбежно вырастет, считают участники специального эфира. Для него важно, чтобы негосударственный сектор выжил, ведь он «латает дыры» там, где государство не справляется.

Фонды в свою очередь будут искать новые варианты сотрудничества с бизнесом и меценатами. «Многие бизнесмены оказались под санкциями, им так или иначе необходимо строить жизнь в России, — рассуждает Жукова. — Наша задача — объединяться».

Благотворительный сектор может предложить бизнесу проекты, которые будут эффективно работать и приносить ему пользу, уверены участники эфира Bell.Club Live. С 1 января 2020 года юридические лица могут получить налоговый вычет за благотворительное пожертвование, если его получатель находится в реестре социально ориентированных НКО, напоминает Шергова.

Однако и те пожертвования, которые делают частные лица, очень важны для сектора. «С сокращением доходов люди сокращают расходы на благотворительность. Но мы всегда говорим: не бывает слишком маленьких пожертвований», — отмечает Шергова. Аспирационный катетер стоит около 10 рублей, значит, на 50 рублей можно купить пять катетеров, приводит пример Мониава.