«До конца века нас хватит». Демограф Салават Абылкаликов — о том, вымирает ли Россия и что с этим делать
На протяжении последних лет демографический кризис был одним из главных вызовов для российской власти. Пандемия, война и эмиграция только усугубили ситуацию. О том, вымирает ли Россия, какими темпами и почему снижается население и в состоянии ли будет государство переломить эту тенденцию, мы поговорили с демографом, кандидатом социологических наук Салаватом Абылкаликовым.
Вымирает ли Россия
В последнее время все чаще можно слышать, что Россия «вымирает». Насколько это соответствует реальности?
Если подходить строго с точки зрения демографического анализа, то россияне будут существовать еще очень долго. К примеру, есть формула периода удвоения численности населения. Ее упрощенная версия выглядит так: 70/r, где r — темп прироста численности населения. За последний год он составил -0.38% , что довольно много. В случае отрицательных значений формула периода удвоения автоматически становится формулой периода сокращения численности населения в два раза. Так вот, если население страны будет сокращаться ежегодно с одинаковым темпом в -0.38%, то россиян станет меньше вдвое через 184 года (по последним данным Росстата (.xls), в России живут 146,4 млн человек. — The Bell). Но и тогда можно будет рассчитать новый период сокращения в два раза.
Конечно, динамика численности населения определяется развитием и взаимным влиянием куда более сложных процессов. Это одновременно взаимодействие рождаемости, смертности, миграции и особенностей половозрастной структуры. Поэтому для прогнозирования демографами обычно применяется когортно-компонентный метод, который все это учитывает. Так, по прогнозу ООН пересмотра 2022 года, россиян к 2100 году может быть согласно среднему варианту 112,2 млн человек, а согласно низкому — 74,6 млн человек. Как видите, при реалистичных сценариях и при условии отсутствия в будущем каких-либо ядерных или иных глобальных катастроф нас как минимум до конца текущего века хватит.
Другое дело, конечно, длительное существование в условиях суженного воспроизводства населения. В России уже длительное время, за исключением краткого периода в середине 2010-х, поколения, с учетом смертности, воспроизводят себя всего лишь на ¾ от необходимого, чтобы в долгосрочной перспективе не наблюдалась естественная убыль. Длительное существование в условиях низкой рождаемости, относительно высокой смертности и при отрицательном естественном приросте явно не добавляет оптимизма ни исследователям, ни обывателям.
Если посмотреть на статистику, рождаемость в России падала и до кризисного 2022 года — в последний раз рождаемость стабильно росла в начале «сытых» нулевых. Почему?
На число рождений влияет три вещи — число потенциальных матерей (то есть женщин, находящихся в репродуктивном возрасте), изменения в возрастных особенностях рождаемости (в каких возрастах происходит наибольшая интенсивность рождений как в отдельных календарных годах, так и у представителей разных поколений женщин), а также интенсивность рождений в пересчете на одну женщину репродуктивного возраста. Вот как раз последнее я бы и назвал рождаемостью как таковой.
Есть два способа подсчитать, сколько рождений приходится на одну женщину репродуктивного возраста. Первый — взять каждый календарный год и посмотреть, сколько рождений приходится на 1000 женщин 15–19 лет, затем 20–24 года, затем все остальные пятилетние возрастные интервалы до 45–49 лет, все сложить, умножить на 5 (на длину возрастного интервала) и поделить на 1000.
Иногда считают и по однолетним интервалам. Такой способ подсчета коэффициента суммарной рождаемости (КСР, он же TFR) называется периодным или показателем условного поколения. Он сильно лучше и информативнее крайне неудачного, даже дурацкого, общего коэффициента рождаемости, но и в нем есть один серьезный недостаток. Показатель подвержен влиянию тайминговых сдвигов, «эффекта календаря». Если год выдался неудачным (допустим, экономический кризис, нестабильность и т.д.), то часть женщин свои рождения попытаются отодвинуть на более позднее время. Если, наоборот, все хорошо, да еще и государство начинает реализовывать пронаталистскую политику, то часть женщин могут родить немного раньше, чем должны были бы. Обратите внимание, не больше, а раньше. Ну и происходят изменения в возрастной модели рождаемости, теперь массово женщины делают выбор в пользу рождений и первенцев, и остальных детей в более поздних возрастах. Это тоже может существенно повлиять на динамику периодного КСР.
Таким образом, ответ на вопрос «почему?» можно дать такой — рост периодного КСР с 2000 по 2016 годы происходил и под воздействием улучшения экономической ситуации, и потому что до этого был этап сильного снижения. В 1990-е женщины массово откладывали деторождения, средний возраст материнства увеличивался, а в начале 2000-х эти отложенные рождения стали реализовываться. И, разумеется, определенный рост был под воздействием материнского капитала. Насколько материнский капитал повысил рождаемость как таковую, а насколько сдвинул немного вперед решение о рождении детей (особенно вторых) — мне кажется, на сегодня самый большой спор в отечественной демографии.
Можно ли выделить основные причины, которые влияют на решение о рождении детей?
В процессе прохождения демографического перехода (так называют фундаментальные демографические перемены современного человечества. — The Bell) семьи массово переходят к двухдетному идеалу семьи, что подтверждается и опросами. Идеальное число детей — это социальная норма, то есть сколько в обществе считается родить правильным или нормальным. Исследователи обычно смотрят на разницу между желаемым числом детей (то есть тем, сколько хотят родить при всех необходимых условиях, такой вот личный идеал) и фактическим числом рождений или разницу между ожидаемым числом детей (сколько планируют родить с учетом различного рода ограничений) и фактическим числом детей.
На фактическое число рождаемых детей влияют разные обстоятельства — экономические, политические, бытовые и т.д. Если все условия идеальные, то, наверное, следует ожидать, что в длительной перспективе семьи приблизятся к двум рождениям. Если же после рождения первенца (а его почти все так или иначе родят) семьи выяснят, что как-то вот не совсем ожидания и реальность совпадают, разрыв между идеальными представлениями о числе детей и фактической реализацией намерений будет большим.
На мой взгляд, если и проводить демографическую политику в области попыток повышения рождаемости [и стабилизации на каком-то приемлемом уровне], то основной упор необходимо делать на том, чтобы у семей была возможность максимально реализовывать свои намерения. К примеру, чтобы молодые родители не сталкивались с тем, что ребенка сложно или невозможно устроить в ближайшие к дому ясли или детский сад, с плохим обслуживанием в детских поликлиниках, с нехваткой денег на детские товары и т.д. и т.п. Должна быть у родителей уверенность в будущем. Чтобы многодетность не приводила к тому, что такая семья скатится в бедность, а то и нищету. И, разумеется, возможность совмещения карьеры и семьи, чтобы не приходилось выбирать что-то одно в ущерб другому.
Поддержка рождаемости давно декларируется одним из главных приоритетов власти. Насколько вообще были эффективны программы, направленные на повышение рождаемости?
Известный демографический просветитель Алексей Ракша считает, что благодаря маткапиталу с 2007 года состоялось около 2–2,5 млн рождений. При этом в демографическом докладе «Население России — 2017», в котором разбирается демографическая политика, содержится вывод о том, что положительные изменения в российской рождаемости вызывают оптимизм, но не следует преувеличивать их значимость за последние два десятилетия, особенно за последние 10 лет. Во-первых, эти изменения незначительны. Во-вторых, исторический опыт как в России, так и за рубежом показывает, что спад интенсивности деторождения, начавшийся в 2016–2017 годах, может быть более серьезным, чем кажется на данный момент. Дальнейшая практика показала, что и в последующие годы КСР продолжил падение.
Ковид и война
Власти указывали на то, что ковид сильно сократил ожидаемую продолжительность жизни в России — на 3,3 года (на конец 2022 года она составила 72,8 года). Что вообще такое ОПЖ? Это означает, что в среднем люди в России живут почти 73 года?
Ожидаемая продолжительность жизни при рождении — с одной стороны, казалось бы, интуитивно понятный и вполне наглядный показатель, но, с другой стороны, при этом еще и один из наиболее ошибочно трактуемых. Его тоже можно считать и для реальных, и для условных поколений при помощи построения таблиц смертности. Для реального поколения этот показатель трактуется довольно просто — это средний возраст смерти для лиц определенного года рождения. Правда, подсчитать мы это можем только для тех поколений, которые уже полностью умерли или хотя бы родились почти век назад, и многие из них уже умерли.
При оценке ОПЖ для условного поколения чаще используется расчет для календарного года. Это довольно большая демографическая абстракция. Мы берем какое-нибудь круглое число новорожденных, обычно 100 тысяч, и предполагаем, что они всю свою жизнь проживут и будут вымирать с показателями смертности как в календарном году расчета. То есть часть из них не доживет до одного года в соответствии с тем, сколько не дожило до одного года среди родившихся в этом году. Не доживет до 10 лет в соответствии с тем, как в этом году умирали те, кому было 9 лет, не доживет до 30 в соответствии с показателями нынешних 29-летних и т.д. до возрастов 110+. Затем пересчитаем, сколько в среднем лет ожидается прожить одному новорожденному, если он всю жизнь проживет с показателями одного календарного года, для которого выполняются расчеты.
Если упростить еще сильнее, получается, что мы представляем, как 100 тысяч новорожденных будут проживать всю свою жизнь за один год, при этом за то, как они будут умирать, допустим, в возрасте 10 лет, будут отвечать родившиеся 10 лет назад (и умершие в этом году), как будут умирать в возрасте 50 лет — родившиеся полвека назад, а как будут умирать в 75 лет — родившиеся ¾ века назад. Но ведь, когда нынешнему новорожденному исполнится 70 лет, явно он будет жить в других условиях — экономических, политических, социальных, а главное, прогресс в науке, в здравоохранении, надеюсь, будет колоссальным. Следовательно, в реальности он в среднем должен прожить больше. Вообще, каждое поколение должно жить дольше, чем их предшественники. Поэтому показатель ОПЖ при рождении для какого-то года — это не прогноз на будущее для нынешних младенцев, а такая интегральная характеристика смертности в конкретном календарном году, которая мало связана с предыдущими и последующими календарными годами.
Крупнейший исследователь смертности Евгений Андреев, например, предлагает, чтобы не путать обывателей, пользоваться СКС (стандартизованными коэффициентами смертности). СКС — это то, каким мог бы быть общий коэффициент смертности, если бы возрастные показатели смертности были как в изучаемом населении, а возрастная структура — как в населении, принятом за стандарт. Обычно для развитых стран используется европейский стандарт ВОЗ, а для развивающихся и при сравнении их с развитыми — мировой.
Поэтому, когда мы видим, что в результате пандемии ОПЖ сократилась на целые годы, мы должны понимать, что это очень и очень много. Это отбросило нас в важнейшем деле снижения смертности на годы, а то и десятилетия назад. Даже если в какой-то год ОПЖ не то что сократился, а остался на том же уровне, что и в прошлом, — это уже огромный повод для беспокойства и для детального разбора причин произошедшего.
ОПЖ после пандемии стремительно восстанавливается — +2,7 года за прошлый год. Кажется, что по итогу этого или следующего года этот показатель достигнет допандемийных значений. Так ли это? На ваш взгляд, будет ли ОПЖ после этого расти и дальше в условиях кризиса?
Тут три возможных варианта — либо ОПЖ сократится, либо будет топтаться на месте, либо вырастет. Но в дальнейшее сокращение ОПЖ я уже не особо верю, поэтому остаются другие варианты. В пользу повышения ОПЖ говорит то, что за время пандемии, скорее всего, умерли наиболее ослабленные по здоровью. Но, с другой стороны, COVID-19 мог подкосить здоровье и более крепких, перенесенная инфекция может иметь долгосрочные последствия, и это тоже надо изучать. Также будут погибшие на СВО, те, кто после пережитого стресса найдет успокоение в алкоголе и в других видах девиантного поведения. Доходы станут ниже, доступ к современным лекарствам, оборудованию, методам диагностики и лечения будет хуже. Предполагаю, что рост ОПЖ будет, но не таким, каким он мог быть в обычных условиях, без роковых февральских решений.
Что больнее ударило по демографии: ковид или боевые действия в Украине?
Это равносильно вопросу — чего больше жаль: если оттяпают ногу или будут продолжать отпиливать руку?
Каждая преждевременная, предотвратимая смерть — это огромная трагедия. И мы, как страна, как общество, кажется, еще не до конца осознали и отрефлексировали преждевременную гибель многих сотен тысяч, а может, и еще больше, наших стариков. Но тут началась другая трагедия — пока она в сильно меньших масштабах, но, возможно, все это будет иметь далеко идущие последствия в длительной перспективе.
Я уже упоминал, что экономические проблемы в первую очередь будут отражаться на миграции. И миграционный потенциал наших основных партнеров — постсоветских стран Центральной Азии — не безграничен. Если мигрантов начнет меньше отдавать Узбекистан, то останутся относительно небольшие Кыргызстан и Таджикистан. Если будет экономический застой или стагнация, то явно рождаемость это не повысит, смертность не снизит, а еще не хватит денег на реализацию семейной политики и инвестиций в здравоохранение.
Можно ли миграцию в Россию считать одним из основных способов стабилизировать население страны в долгосрочной перспективе? Какую часть естественной убыли населения она может покрыть?
Да, помимо рождаемости и смертности, это компонент демографического баланса.
То есть, если игнорировать изменения границ и какие-то погрешности статистики, это единственные источники пополнения либо, наоборот, убыли числа людей. С 1992 по 2019 годы, то есть от распада СССР и до начала пандемии, естественная убыль составила 13,8 млн человек, а миграционный прирост — 9,6 млн человек. Соответственно, международная миграция компенсировала нашу естественную убыль на 70%.
Даже если вдруг удастся каким-то образом поднять КСР в ближайшие годы, крайне малореалистично ожидать роста числа рождений, потому что в наиболее активные репродуктивные возраста входят немногочисленные поколения конца 1990-х — начала 2000-х годов. Число умерших, полагаю, по сравнению с пандемийными годами тоже пойдет вниз, но все равно будет заметно выше числа родившихся. Все-таки в самые старшие возраста начинают вступать многочисленные послевоенные поколения.
Соответственно, роль миграции в динамике численности населения и демографическом развитии, по крайней мере в ближайшем десятилетии, будет очень важной. Многие даже не представляют, насколько важной. Дело в том, что среди мигрантов обычно мало детей и пожилых, они преимущественно сосредоточены в трудоспособных возрастах, включая их более молодую часть.
Согласно действующему прогнозу Росстата пересмотра 2019 года и уже упомянутому прогнозу ООН 2022 года, произойдут серьезные сдвиги в возрастной структуре. Так, по допандемийным оценкам Росстата молодежи в возрасте 20–35 лет к 2030 году станет меньше на 6,54 млн человек — и это очень тревожно.
Молодежь — это группа, которая играет важную роль в развитии экономики. Они являются носителями свежих знаний и новых идей, часто только что окончившими вузы. Молодые люди еще не обременены семейными обязательствами, что позволяет им быть более гибкими и предприимчивыми. В случае неудачного старта бизнеса они могут положиться на поддержку со стороны своих родителей.
С 2014 года после введения санкций против России было много обсуждений о необходимости импортозамещения, развитии прорывных технологий и формировании новой технологической экономики. Но даже в относительно благоприятных условиях успехи были скромными. С учетом того, что в следующем десятилетии в некоторых возрастных группах количество будущих молодых работников сократится примерно на треть и даже больше, а санкционное давление теперь несравнимо суровее, ситуация становится, мягко говоря, сложной. А тут еще и добавилась эмиграция, причем самых активных и востребованных, потенциальных инноваторов.
То есть Россия сейчас — это страна стариков? Какая возрастная группа преобладает и что это значит для экономики?
Медианный возраст населения России чуть больше 40 лет. Это означает, что половина населения старше, а половина — младше этого возраста. Так что говорить о стране стариков еще очень рано. Тем более что из-за более низкой продолжительности жизни, особенно у мужчин, до пожилых возрастов доживает меньше людей, чем могло бы исходя из нашего уровня развития.
Вместе с тем допандемийный прогноз Росстата предполагал, что людей в возрасте 65+ в 2020–2030 годы станет больше на 5,84 млн человек. Это могло бы вызвать существенный рост демографической нагрузки пожилыми, но вмешалась пандемия (большей частью ее жертв оказались пожилые), а также поэтапная пенсионная реформа до 2028 года, которая будет перекидывать не самых молодых людей из числителя в знаменатель в формуле коэффициента демографической нагрузки.
Конечно, это хоть и вызовет определенную экономию на пенсионных выплатах, но навряд ли скажется на модернизации экономики, потому что за нее в первую очередь отвечает молодежь.
Как вы думаете, сколько еще миграция будет покрывать часть убыли населения? Потому что есть ощущение, что ее запас не вечен: в России довольно ксенофобное общество, программ для интеграции мигрантов мало, рубль — далеко не самая стабильная валюта.
Дело в том, что до середины 1970-х годов Россия сама была поставщиком мигрантов для союзных республик. Иначе с чего бы вдруг столицы и крупнейшие города в них были во многом русскоязычными? И как раз ранее выехавшие переселенцы и их потомки и составляли основной костяк репатриантов в Россию в начале 1990-х годов. Поэтому, даже если вдруг благодаря нашим последним геополитическим успехам мы вскоре придем к устойчивой миграционной убыли, это не будет чем-то новым, чего никогда в нашей истории не было.
Новым может стать лишь то, что раньше миграционная убыль сочеталась с естественным приростом, а теперь естественная и миграционная убыль будут усиливать друг друга. И это очень опасное сочетание. Помимо тех, кто уезжает, мы, скорее всего, потеряем и тех, кто мог бы приехать, но уже не сделает этого. Либо переедет, но не к нам, а, например, в страны Персидского залива, Евросоюз, США, Южную Корею, Турцию, а в долгосрочной перспективе — и в Китай. Доходы в КНР выросли, промышленность требует много рабочих рук, но при этом в перспективе будет дефицит труда из-за длительного периода крайне низкой рождаемости. Также кто-то из потенциальных переселенцев к нам предпочтет остаться дома. Пока у нас экономика больше десятилетия фактически топталась на месте, многие страны Центральной Азии росли примерно по 5–6% в год. В дальнейшем экономический разрыв может продолжать сокращаться, делая миграцию в Россию еще менее выгодной. Миграция — самый завязанный на экономическом факторе из всех демографических процессов.
Мы должны помнить пример Молдовы — когда-то эта страна давала мигрантов по большей части России, затем — одну треть Евросоюзу, затем — две трети ЕС, одну треть нам, а затем… Когда вы в последний раз натыкались на объявление о молдавских отделочниках? А ведь когда-то это было массовым явлением. Примеру Молдовы могут последовать и остальные, не стоит думать, что у них нет альтернативы.
Ну и в условиях нестабильности, турбулентности у политиков и у общества есть соблазн выставить крайними меньшинства — тех, кто отличается цветом кожи, разрезом глаз, предпочтениями в постели или еще по каким-то критериям. Вот они и могут быть объявлены виноватыми во всех бедах. И это тоже способствует снижению миграционной привлекательности и для постоянных, и для временных трудовых мигрантов. И чем беднее мы будем становиться, тем больше злобы и раздражения будет копиться.
Многие российские демографы (и вы тоже) ругают качество последней переписи населения. Что с ней было не так? И как ее результаты могут исказить сегодняшнюю демографическую статистику?
Перепись передвигали-передвигали, но все равно провели в неудачное время, в разгар пандемии, еще была провалена агитационная работа. На некоторых территориях, кажется, по домам совсем не ходили. И в результате получили очень некачественные результаты — дикую возрастную аккумуляцию (сосредоточение в отдельных возрастах, часто оканчивающихся на 0 или 5. — The Bell) уровня первой половины прошлого века, когда уровень не то что образования, а даже грамотности был несопоставимо ниже сегодняшнего, недоучет детей, переучет в других возрастах. Пропуски по важнейшим вопросам программы переписи, причем в разных регионах доли пропущенных ответов варьируются в разы.
Наша статистика базируется на переписях, и демографические показатели должны быть пересчитаны на основе переписи как за прошлые годы, так и считаться на ее основе в будущем. На основе демографических считаются экономические и другие показатели, где фигурирует население. Не сказать, что все станет совсем негодным, но качество статистики сильно ухудшится. И на основе некачественной статистики будут приниматься управленческие решения. Надеюсь, хоть перепись населения 2030 года проведут нормально.
Эмиграция
Из-за войны из России уехали (по примерным подсчетам) сотни тысяч людей. По сравнению с другими волнами насколько это много? Эту миграцию можно сравнить с тем, что происходило в 90-е?
Не думаю, что есть сильные аналогии. Волна эмиграции в 1990-е с лихвой перекрывалась потоком из союзных республик. В одном только 1994 году миграционный прирост был почти 1 млн человек. Да, происходила утечка умов в пользу США, Европы, но и к нам приезжали довольно квалифицированные, образованные люди. Многие из них проживали в столицах и крупнейших городах союзных республик, были ведущими инженерами, возглавляли кафедры и т.д. Пока опасаюсь говорить о масштабах нынешней волны эмиграции и о том, как долго все это продлится. Но что точно известно, что уезжают и даже убегают одни из лучших.
Если посмотреть на предыдущие волны миграции, которые были в прошлом, какая доля людей в конечном итоге вернулась обратно? Можно ли эту долю экстраполировать на миграционную волну 2022 года?
Вопрос о возвратной миграции один из самых сложных. Дело в том, что миграционная статистика по сравнению со статистикой естественного движения населения — рождаемости и смертности — несравнимо ниже по качеству, менее точна, приблизительна. Да, «любому потоку соответствует свой контрпоток», как говорил [немецкий статистик и картограф] Эрнст Равенштейн еще в XIX веке. Во многом контрпоток состоит из тех, кто возвращается обратно. Полагаю, тут чисто на интуитивном уровне и пальцем в небо, возвращаются примерно 10–30% от уехавших в зависимости от кучи факторов и обстоятельств. Но точных оценок дать не смогу, тем более что люди уезжали не столько из-за притягивающих факторов, сколько под воздействием выталкивающих.
Если эмиграция в 1990-х была, наверное, более обдуманной, взвешенной, то сейчас она для многих, особенно штурмовавших Верхний Ларс в сентябре 2022 года, носила характер бегства. Такие люди, как только сменится обстановка, вероятно, сразу начнут просматривать билеты обратно. Правда, чем больше времени проходит, тем сильнее люди адаптируются, приспосабливаются к новому месту жительства — обзаводятся источниками дохода, связями и т.д. Полагаю, очень важны две временные точки — первые полгода и первые два года. Если человек продержался на новом месте так долго, то с каждым новым днем вероятность возвращения будет снижаться.
Во второй половине нулевых Россия запустила программу возвращения соотечественников. Насколько она была успешна?
На самом деле программа репатриации — это скорее хорошо, чем плохо. Но в начале ее введения предполагалось, что будут переезжать сотнями тысяч, миллионами — все-таки на постсоветском пространстве и в дальнем зарубежье есть десятки миллионов людей, так или иначе связанных с Россией. Но то ли условия программы были не слишком привлекательны, то ли процесс был сложным и забюрократизированным, но в итоге ею воспользовалось сильно меньше ожидаемого.
Хотя могло бы все быть иначе — вот если кто-то где-то притесняет наших, можно было бы вывозить их к нам, создавать все необходимые условия, решать возникающие проблемы. Это было бы дорого, но, возможно, дешевле, чем отправлять за ними танки и минометы. Да и все это способствовало бы росту авторитета страны в мире, а не наоборот.
Возвращение соотечественников на родину — «горячая» тема для власти и сейчас. Что вы думаете о ее перспективах? Получится ли вернуть «домой» хотя бы часть уехавших?
Пока одни пожилые геополитики с интересом рассматривают старинные карты, а другие призывают к спасительным атомным бомбардировкам, молодежь оценивает свои перспективы и ищет варианты релокации. А те, кто уехал, — в холодном поту от одной мысли про возвращение. Не говоря уже про историю с мятежным поваром.
Но кто-то, да, вернется, даже если ничего для этого специально не делать, — приживаются на новом месте не все, конкуренция в мире высока, мобилизация, кажется, приостановилась. А некоторым надо доделать оставшиеся дела, распродать имущество, оформить какие-то документы. Их возвращение временное, передышка перед новым забегом.
Главные риски
На ваш взгляд, какие сейчас главные демографические вызовы для России?
Высокая смертность по сравнению с развитыми странами. Особенно у мужчин и особенно от внешних причин. Это ДТП, отравления, утопления, убийства, самоубийства и т.д. Сюда же входят и коды МКБ-10 «Y35-Y36 Действия, предусмотренные законом, и военные операции». Вместо того чтобы бросить все дела и пытаться бороться с этими причинами (между прочим, в большинстве случаев предотвратимыми), сами видите, чем озабочены наши власти. Рождаемость у нас вполне на европейском уровне, а миграция — пока еще, кажется, в плюсе.
Также в ближайшее десятилетие будет очень напряженно с экономикой из-за крайне негативных сдвигов в возрастной структуре, про которые я упоминал ранее. На рынок труда войдут малочисленные поколения 1990–2000-х годов рождения, соответственно, станет слишком мало молодых работников. Одновременно постареют многочисленные послевоенные поколения 1950–1960-х годов. Не вовремя мы начали распугивать нашу молодежь, очень не вовремя.
Чему России стоит поучиться у других стран, которые тоже боролись с демографическими кризисами?
Самое главное, на мой взгляд, понять, что важен каждый россиянин. Это не просто абстрактная цифра из статистики, не просто ресурс, который можно перекидывать из одной колонки в другую. А человек, личность, у которого есть потенциал развития, созидательной деятельности, и надо все это постараться раскрыть как можно полнее и сильнее. Залогом этого являются долгая и здоровая жизнь, качественное образование и достойный уровень доходов.
Какими будут главные последствия нынешнего демографического кризиса для России?
Согласно среднему варианту прогноза ООН, население России к 2050 году может составить около 133,4 млн человек, это 14-е место в мире и ниже таких стран, как Египет, Филиппины, Мексика. Но если Россия пойдет не по среднему, а по вполне вероятному в нынешнее время низкому варианту, то с численностью в 123,2 млн человек мы опустимся на 16-е место и будем уже соседствовать с Танзанией и Вьетнамом. Таким образом, ценой перехода на низкий сценарий может стать -10 млн человек, а также снижение места в топе стран по численности населения. При том что в низкий вариант прогноза ООН не закладывался слишком низкий или даже отрицательный миграционный прирост.
Меньшее население — это меньший экономический потенциал страны, сокращение внутреннего рынка, усугубление демографических проблем и старение населения, а также снижение геополитической мощи страны. Численность населения все-таки коррелирует с весом в международных отношениях, возможностях продвигать свои интересы на мировой арене. Да и сокращающаяся численность населения для самой большой по площади страны в мире может вызвать у некоторых соседей по континенту, прежде всего восточных, соблазн решить свои внутренние нарастающие проблемы какими-нибудь внешними авантюрами. Но найдется ли у России кем и чем дать отпор, найдутся ли союзники?