Дело о турбине. Что не так с главным аргументом «Газпрома» в газовой войне с Европой

Начиная с мая «Газпром» снижал поставки газа в Европу — формально не в отместку за многочисленные пакеты санкций, а под рядом благовидных предлогов. В итоге сейчас концерн поставляет ЕС примерно треть от обычного уровня в предыдущие годы. Одним из главных таких предлогов для «Газпрома» стала турбина газоперекачивающего агрегата, из-за санкций застрявшая после ремонта в Канаде. Но теперь канадские власти, похоже, готовы вернуть агрегат. Поможет ли это затормозить газовую войну, по просьбе The Bell объясняет независимый эксперт по энергетике Сергей Вакуленко.

Что случилось?

Одним из предлогов, воспользовавшись которым «Газпром» заметно сократил поставки газа в Европу, стали проблемы с газоперекачивающими агрегатами трубопровода «Северный поток - 1». Сейчас прокачка по этому маршруту в 2,5 раза ниже обычной. Эти агрегаты представляют собой мощные компрессоры, получающие энергию от газовых турбин. Одна из турбин была отправлена на профилактику в Канаду и не вернулась оттуда в срок, а несколько оставшихся агрегатов внезапно остановились по техническим причинам.

Сложившаяся ситуация довольно интересна и дает много примеров интересных коллизий и действий сторон конфликта, как реальных, так и пропагандистских.

Например, «Газпром» заявлял, что был вынужден ограничить прокачку газа, так как турбина, отправленная на обслуживание в Канаду, оказались задержана канадской таможней как оборудование потенциального двойного использования (с возможностью использования в военных целях).

У «Северного потока - 1» была резервная мощность газоперекачивающих агрегатов, но, по официальной версии, Ростехнадзор выдал предписание остановить часть резервных агрегатов из-за непригодности к использованию, а некоторые — остановил оператор трубопровода, поскольку для них настал срок техобслуживания и, по регламентам, дальнейшая эксплуатация была невозможна.

Потом «Газпром» принялся обвинять компанию Siemens, которая обеспечивала техобслуживание задержанной турбины, в том, что она непредусмотрительно отправила агрегат в «недружественную» Канаду. Правда, в конце 2000-х годов, когда велись работы по разработке проекта трубопровода, шел выбор оборудования и покупалась эта турбина, Siemens к этому никакого отношения не имела. Турбины были закуплены у компании Rolls-Royce. Они были продуктом доработки реактивного авиадвигателя, разработанного для Boeing-777, и производились на единственном заводе в мире — в Монреале, куда в итоге и направились на обслуживание. Выбор канадского подрядчика был решением команды, проектировавшей «Северный поток - 1». Siemens появилась в этой истории только в 2016 году, когда купила у Rolls-Royce бизнес по производству авиадвигателей и газовых турбин на их базе.

Решение канадского правительства объявить газовую турбину товаром двойного назначения и запретить ее вывоз в Россию на этом основании, впрочем, тоже вызывает некоторые вопросы. В самом деле, газовая турбина — близкая родственница авиадвигателя, но при этом она:

• не может быть использована в качестве двигателя — для этого как минимум нужно много других уникальных частей и аппаратов, а также перенастройка турбины под другое топливо и режим работы;
• может быть использована только в конкретном корпусе самолета со специфическими массогабаритными параметрами, которого нет у российской военной или военно-транспортной авиации — на используемые самолеты эта турбина не встанет, даже после глубоких модификаций;
• конкретно эта турбина бесполезна с точки зрения сбора информации в процессе обратного инжиниринга — у России есть и другие турбины этого типа, и самолеты Boeing-777 c авиадвигателями на них, которые могут быть разобраны и изучены. Дополнительная турбина к этому мало что добавит.

Чего хотел добиться «Газпром»

Можно предположить, что и компания-оператор «Северного потока - 1», и Ростехнадзор обладали определенной свободой маневра: немедленная остановка резервных газоперекачивающих агрегатов могла быть рекомендуемым действием, но вряд ли срочным и обязательным, даже по буквальному прочтению очень строгих и формальных российских технических норм. Когда нужно, этими правилами часто пренебрегают с разной степенью волюнтаризма.

Возможно, одним из желательных для «Газпрома» исходов этого раунда большого энергетического конфликта было бы согласие Германии на прием газа по «Северному потоку - 2». По крайней мере, выступая 16 июня на ПМЭФ, председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер упоминал, что этот трубопровод заполнен, доведен до нужного давления и готов к использованию и мгновенному началу поставок. Мяч — на стороне Германии, недвусмысленно намекал он.

До февраля этого года «Газпром» вел тяжелые битвы — сначала за то, чтобы завершить строительство «Северного потока - 2» в обстановке санкций, затем за то, чтобы получить необходимые сертификаты и разрешения на использование. При удачном завершении «Северный поток - 2» мог бы доставлять в Европу газ гигантского Бованенковского месторождения (и соседнего Харасавэйского) и тем самым дать возможность «Газпрому» наконец сократить поставки через Украину. Но почти готовый к запуску трубопровод пал одной из первых жертв в экономической войне, еще до начала войны реальной.

На сегодняшний день физический запуск трубопровода, вроде бы создающий прецедент, значил бы, на мой взгляд, не так много. Даже если бы «Газпром» с помощью коллизии с турбиной добился своего, трубопровод мог быть остановлен в любой момент после запуска — с помощью очередных санкций или иных запретов любой из сторон.

Наконец, в деле о турбине напрашивается вопрос: а нельзя ли просто было использовать новые турбины, простаивающие в компрессорной станции «Северного потока - 2» для реанимации «Северного потока - 1» — перевезти их с южного на северный берег Финского залива и пустить в дело? В конце концов, это трубопроводы одной мощности, видимо, и компрессорные станции у них должны быть похожи. Но на практике выясняется, что есть коммерческие и технические осложнения для такого решения.

• Во-первых, компрессорная станция «Северного потока - 2» построена на основе ГПА «Ладога-32» российского производства (лицензионная версия специализированной турбины General Electric MS5002E) с отличающимися массогабаритными характеристиками. Поставить их в «Северный поток - 1» было бы сложно уже из этих соображений и, скорее всего, потребовало бы новой технической сертификации и разрешений на работу.
• Во-вторых, операторы обоих трубопроводов — это разные юридические лица, с разным набором акционеров, различными пакетами проектного финансирования, обязательствами перед банками на предмет технического состава основного оборудования. Просто передать оборудование от одного другому во временное использование — непростая задача для юристов и финансистов.

Что дальше

Уже сегодня, 11 июля, «Северный поток - 1» остановится для ежегодного технического обслуживания, которое обычно длится 10 дней. В этом нет ничего экстраординарного, это случалось каждое лето, но в прошлые годы у «Газпрома» были альтернативные маршруты прокачки. Например, трубопровод «Ямал-Европа», идущий через Польшу. Теперь пользоваться им невозможно из-за того, что польская сторона взяла этот трубопровод под свое управление и наложила санкции на «Газпром». Санкции не запрещали оказание газотранспортных услуг, но Россия наложила свои контрсанкции, запретившие пользование этим трубопроводом. Стало невозможно использование и одной из веток системы трубопроводов, проходящей через Украину, — из-за попадания этой ветки в зону военных действий. Украина предложила перевести объемы прокачки на другую ветку, с украинской стороны там есть свободные мощности, но «Газпром» заявил, что это технически невозможно.

В итоге можно ожидать, что как минимум на время техобслуживания «Северного потока - 1» объемы прокачки сократятся еще сильнее — от трети объемов былой прокачки может остаться меньше четверти. Кроме того, нет гарантий, что в процессе техобслуживания не вскроются какие-нибудь технические проблемы — реальные, формальные или надуманные, которые могут потребовать продолжения работ на неопределенный срок.

Только что была объявлена месячная остановка нефтяного терминала трубопровода КТК, по которому на мировой рынок поступает практически 80% нефтяного экспорта Казахстана. Ее, впрочем, тут же заменили на штраф в 200 тысяч рублей. Хороший пример того, как могут использоваться подобные предлоги для реализации подхода «хотим — казним, хотим — милуем, хотим — пугаем».

Предлога с турбиной «Газпром», по всей вероятности, скоро лишится. Канадские власти в ответ на настойчивые просьбы Германии, кажется, созрели вернуть агрегат, правда, лишь частично — турбины будут переданы Германии, на чем Канада умоет руки, формально соблюдая свои законы. Германии нужно готовиться к зиме и заполнять хранилища, поэтому она практически наверняка передаст турбину России. Это значит, что совсем скоро мы узнаем, каковы были реальные мотивы «Газпрома» и в какой точке мы находимся прямо сейчас — в ожидании или уже в разгаре новой газовой войны.