В пятницу, 6 декабря, в московских судах оглашали приговоры по «московскому делу». Самый известный его фигурант — студент четвертого курса факультета социальных наук НИУ ВШЭ Егор Жуков. Доказать причастность к «массовым беспорядкам» не удалось — и Жукова стали судить за его YouTube-канал. Обвинение попросило четыре года колонии. Суд назначил условное наказание.
Артём Геодакян / ТАСС
Как развивалось дело Егора Жукова
21-летнего Егора Жукова задержали после несогласованной акции протеста 27 июля в Москве, он стал шестым фигурантом печально известного «московского дела».
Жукова подозревали в участии в массовых беспорядках, но обвинение предъявили по части 2 статьи 280 УК «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Максимальное наказание по ней — пять лет лишения свободы.
В основе дела — четыре ролика, которые Жуков записал еще в 2017 году для своего политического YouTube-канала. В описании «Блога Жукова» сказано: «Я рассказываю не только про то, как победить Путина, но и что делать после этого».
Обвинение строится на экспертном заключении сотрудника Института криминалистики ФСБ Александра Коршикова, который увидел в роликах Жукова призыв к свержению конституционного строя и план действий: отказ от уплаты налогов, изготовление фальшивых документов, фальшивых денег, создание препятствий работе учреждений (в частности, избирательных комиссий) и организация вооруженных мятежей.
Логика обвинения
Адвокат Жукова Илья Новиков описал The Bell логику, которой следовал сотрудник ФСБ.
В одном из роликов Коршиков зацепился за фразу «нужно хвататься за любые формы протеста». «Формально призыв “приниматься за любые формы протеста” включает в себя и крайние насильственные формы протеста, как одни из возможных форм протеста», — говорится в экспертном заключении. Это — отправная точка.
В другом ролике — в нем Жуков рассказывал о книге «198 методов ненасильственного сопротивления» Джина Шарпа — эксперт нашел все остальное, сопоставив названия некоторых глав книги со статьями российского УК. «Я беру УК, читаю названия статей, читаю: похоже или нет. И с точки зрения лингвистики сравниваю слова», — описывал эксперт свой метод в суде.
«В книге действительно говорится, например, о подделке денег, но Жуков эту главу никак не комментировал, — объясняет Новиков. — В Уголовном кодексе есть соответствующая статья, но ответственность по ней наступает, если фальшивые деньги производятся “с целью сбыта”. Говорится об этом в книге? Нет!»
У Коршикова нет высшего лингвистического образования. Защита пыталась приобщить к делу заключения других экспертов: преподавателя Высшей школы лингвистики НИУ ВШЭ Анны Левинзон, доктора филологических наук Нины Добрушиной, ведущего научного сотрудника Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Ирины Левонтиной, бывшего начальника отдела лингвистических экспертиз Московского исследовательского центра Юлии Сафоновой. Безрезультатно. Суд счел этих специалистов недостаточно квалифицированными.
Процессуальные нарушения
Защита Жукова настаивает на его невиновности, а «московское дело» называет «стартапом» для следователей, способом выслужиться перед начальством. Адвокат Новиков назвал The Bell процессуальные нарушения, которые они, по его оценке, допустили:
- «Экспертизу по роликам 2017 года назначили, когда Жуков проходил по делу о митинге 27 июля 2019-го. Очевидно, никакого отношения они к этому событию не имеют. Это превышение полномочий».
- «Обыски дома у Жукова проходили дважды: 2 и 31 августа. Чтобы провести обыск во второй раз и взять вещдоки, которые были нужны следствию, в суд подали липовый рапорт о том, что в квартире Жукова якобы есть спрятанные вещи, которые члены его семьи намерены уничтожить. Естественно, это ничем не подкреплялось».
- «Откуда взялась статья об экстремизме? Когда дело о “массовых беспорядках” стало разваливаться, эксперта-лингвиста [Александра Коршикова] попросили определить, есть ли в видео из “Блога Жукова” что-нибудь незаконное. То есть лингвиста попросили заняться работой следователя. Лингвист — сотрудник ФСБ. В юрисдикции этого ведомства не значатся митинги, зато значится экстремизм. Вот он и попытался найти то, в чем разбирается. И нашел».
- «Экспертное заключение лингвист из ФСБ подписал за день до второго обыска у Жукова. По закону, он не имел права сообщать результаты своей работы следствию. Тем не менее при обыске силовики брали только предметы (рубашку Zara, диск, флешку, фигурку трех керамических лягушек, штатив, либертарианский флаг. — Прим. The Bell), которые появляются в выбранных видео. Следствие вело себя пристрастно».
- «На ознакомление с материалами дела — это более 1000 страниц — нам дали менее трех часов».
Кто еще
6 декабря огласили приговоры еще трем фигурантам «московского дела»: Павлу Новикову, Никите Чирцову (Тверской суд) и Владимиру Емельянову (Мещанский суд). Все обвинялись по части 1 статьи 318 УК («Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья»). The Bell подвел промежуточные итоги "московского дела" в одной картинке:
Что мне с этого?
О том, что каждому из нас с этого, Егор Жуков сказал в своем последнем слове:
«Судебное разбирательство, которое происходит сейчас, посвящено словам и их значениям. Мы обсуждали конкретные фразы, нюансы формулировок, способы толкования. Надеюсь, мы смогли доказать уважаемому суду, что я не являюсь экстремистом как с точки зрения лингвистики, так и здравого смысла.
Но сейчас я хочу затронуть вещь более фундаментальную, чем смысл слов. Я хочу рассказать про мотивы своей деятельности. Благо эксперт также про них высказался. Мотивы подлинные и глубинные. Те, что заставляют меня заниматься политикой. Мотивы, преследуя которые, я и записывал видео для канала “Блог Жукова”.
И вот с чего я хочу начать. Российское государство сегодня позиционирует себя как последний защитник традиционных ценностей. Много внимания, как нам говорят, уделяется институту семьи и патриотизма, а ключевой традиционной ценностью называют христианскую веру. Ваша честь, мне кажется, может быть, это даже и хорошо, потому что христианская этика действительно включает в себя те ценности, которые мне поистине близки. Во-первых, это ответственность. В основе христианства лежит история про человека, который решился взвалить страдания всего мира на свои плечи. История про человека, который взял на себя ответственность в максимально возможном смысле этого слова. По сути, центральная идея всей христианской религии — это идея личной ответственности.
А во-вторых — любовь. “Возлюби ближнего, как самого себя” — это главная фраза христианской религии. Любовь есть доверие, сострадание, гуманизм, взаимопомощь и забота. Общество, построенное на такой любви, есть общество сильное. Пожалуй, наиболее сильное из всех в принципе возможных.
Для того чтобы понять мотивы моей деятельности, достаточно всего лишь взглянуть на то, как нынешнее российское государство, гордо выставляющее себя защитником христианских (а значит, и этих) ценностей, на самом деле их защищает.
Перед разговором об ответственности сперва надо ответить на вопрос, что из себя представляет этика ответственного человека, какие слова он произносит себе в течение жизни. Мне кажется, такие: “Помни, весь твой путь будет наполнен трудностями, подчас невыносимыми. Все твои близкие умрут, все твои планы нарушатся, тебя будут обманывать и бросать, и ты никуда не убежишь от смерти. Жизнь — это страдания, cмирись с этим. Но, смирившись с этим, смирившись с неизбежностью страдания, все равно взвали свой крест на плечи и следуй за своей мечтой. Потому что иначе все станет только хуже. Стань примером. Стань тем, на кого можно положиться. Не подчиняйся деспотам, борись за свободу тела и духа. И строй страну, в которой твои дети смогут стать счастливыми”.
Разве такому нас учат? Разве такую этику усваивают дети в школах? Разве таких героев мы чествуем? Нет!
Существующая в стране обстановка уничтожает любые возможности для человеческого процветания. 10% наиболее обеспеченных россиян сосредоточили в своих руках 90% благосостояния страны. Среди них, конечно, есть весьма достойные граждане, но основная их часть, вернее, основная часть этого благосостояния, получена не честным трудом на благо людей, а банальной коррупцией.
Наше общество разделено на два уровня непроницаемым барьером. Все деньги сконцентрированы сверху. И их оттуда никто не отдаст. Снизу же, без преувеличения, осталась лишь безысходность. Понимая, что рассчитывать им не на что, и понимая, что как бы они ни старались, ни себе, ни своей семье они принести счастья не смогут, русские мужчины либо вымещают всю злость на своих женах, либо спиваются, либо вешаются. Россия — первая страна в мире по количеству мужских самоубийств на 100 000 человек. В результате треть всех семей в России — это матери-одиночки с детьми. Это мы так, хочется спросить, традиционный институт семьи защищаем?
Мирон Федоров (Оxxxymiron. — Прим. The Bell), не раз приходивший на мои заседания, очень верно заметил: у нас алкоголь дешевле, чем учебники. Государство создает все условия для того, чтобы между ответственностью и безответственностью россиянин всегда выбирал второе.
А теперь — про любовь. Любовь невозможна без доверия. А настоящее доверие зарождается во время совместной деятельности. Во-первых, совместная деятельность — редкое явление в стране, где не развита ответственность. Во-вторых, если совместная деятельность все-таки где-то проявляется, она тут же начинает восприниматься охранителями как угроза. И неважно, чем ты занимаешься — помогаешь ли заключенным, выступаешь ли за права человека, охраняешь ли природу. Рано или поздно тебя настигнет или статус “иностранного агента”, либо тебя просто так закроют. Государство ясно дает понять: ребята, разбредитесь по своим норкам и друг с другом не взаимодействуйте. Собираться друг с другом больше двух на улице нельзя — посадим за митинг. Работать вместе по социально полезной повестке нельзя — дадим статус “иностранного агента”. Откуда в такой среде взяться доверию и любви? Не романтической, а гуманистической любви человека к человеку.
Единственная социальная политика, которую последовательно проводит российское государство, — это разобщение. Так государство расчеловечивает нас в глазах друг друга, ибо в его глазах мы уже давно расчеловечены. Как иначе объяснить такое варварское отношение к людям с его стороны? Отношение, которое каждый день подчеркивается избиениями дубинками, пытками в колониях, игнорированием эпидемии ВИЧ, закрытием школ и больниц и так далее. Давайте взглянем на себя в зеркало. Кем мы стали, позволив сотворить с собой такое? Мы стали нацией, разучившейся брать на себя ответственность. Мы стали нацией, разучившейся любить.
Более 200 лет назад Александр Радищев, проезжая между Петербургом и Москвой, писал: “Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека”. Где сегодня подобные люди? Люди, чья душа так же остро болит за происходящее в родном отечестве? Почему их почти не осталось? А все дело в том, что на поверку оказывается: единственный традиционный институт, который подлинно чтит и укрепляет нынешнее российское государство, — это самодержавие. Самодержавие, которое норовит сломать жизнь любому, кто искренне хочет добра своей родине, кто не стесняется любить и брать на себя ответственность. В результате гражданам нашей многострадальной страны пришлось выучить, что инициатива наказуема, что начальство всегда право просто потому, что оно начальство, что счастье здесь, может быть, и возможно, но только не для них. И, выучив это, они начали постепенно исчезать.
По статистике Росстата, Россия постепенно исчезает со средней скоростью минус 400 тысяч человек в год. За статистикой не видно людей, так увидьте же их. Это спивающиеся от бессилия, это замерзающие в непрогретых больницах, это убитые кем-то, это убитые самими собой люди — такие же, как мы с вами.
Наверное, к этому моменту мотивы моей деятельности стали ясны. Я действительно желаю видеть в своих гражданах два этих качества: ответственность и любовь. Ответственность за себя, за тех, кто рядом, за всю страну. Любовь к слабому, к ближнему, к человечеству. Это мое желание — еще одна причина, ваша честь, почему я не мог призывать к насилию. Насилие развязывает руки, ведет к безнаказанности, а значит, и к безответственности. Ровно так же насилие и не ведет к любви. Все же, несмотря на все преграды, я ни на секунду не сомневаюсь, что мое желание исполнится. Я смотрю вперед, за горизонт годов и вижу Россию, наполненную ответственными и любящими людьми. Пусть каждый представит себе такую Россию, и пусть этот образ руководит вами в вашей деятельности так же, как он руководит мной.
В заключение скажу следующее: если суд все же примет решение, что эти слова сейчас произносит действительно опасный преступник, ближайшие годы моей жизни будут наполнены лишениями и невзгодами. Но я смотрю на ребят, с которыми меня свело “московское дело”, — на Костю Котова, на Самариддина Раджабова — и вижу улыбки на их лицах. Леша Миняйло, Даня Конон в минуты нашего общения в СИЗО никогда не позволяли себе жаловаться на жизнь. Я постараюсь последовать их примеру.
Я постараюсь радоваться тому, что мне выпал этот шанс — пройти испытания во имя близких мне ценностей. В конце концов, ваша честь, чем страшнее мое будущее, тем шире улыбка, с которой я смотрю в его сторону».