«Ботаны — это новый тренд»: как выпускник физтеха создал бизнес на генетических тестах
При поддержке
Сергей Мусиенко,
биомедицинский холдинг «Атлас»
Сергей Мусиенко создал одну из первых в России компаний, которая занимается генетическими тестами и ежемесячно проводит 1,5 тысячи ДНК-исследований. Через три года после запуска «Атлас» открыл представительство в Лондоне, и сейчас 70% продаж компании приходится на европейский рынок. О том, как стартапу из России завоевать международный рынок, Мусиенко рассказывает в новом видеопроекте The Bell «Я норм».
Сергей Мусиенко, 32 года
Образование: МФТИ (прикладная математика и физика), Singularity University
Карьера: с 2010 по 2012 год работал менеджером проектов в фонде «Наука за продление жизни», который занимается разработкой методов продления жизни и диагностикой старения.
В 2013 году создал компанию «Атлас», которая занимается ДНК-исследованиями и исследованиями микробиоты (бактерий, которые живут в кишечнике человека. Исследуя их, можно понять, каких веществ не хватает организму, как правильно питаться и контролировать свой вес).
Инвестиции в «Атлас»: $8 000 000
Число сотрудников: около 77 человек (без клиники)
Финансовые показатели: Не раскрываются
«Первая идея не монетизировалась»
Интерес к генетике и биомедицине появился у меня уже после окончания МФТИ. Тогда я работал вместе с Михаилом Батиным [основатель фонда «Наука за продление жизни» — исследует вопросы старения и продолжительности жизни; глава лаборатории регенеративной медицины в МФТИ. — The Bell], и он увлек меня идеей персонализированной медицины. Он показал мне свои разработки, я понял, что за этим — будущее, и начал учить биологию. Я закончил несколько онлайн-курсов на Coursera, edX, Stepik и вместе с этим занимался информатикой, писал алгоритмы и программировал.
В 2011 году у меня появилась идея создать социальную сеть для людей, которые бы делились результатами своих ДНК-тестов. В этом комьюнити люди также могли бы общаться с врачами, которые помогали бы им расшифровывать результаты исследований. С этой идеей я пошел в «Сколково», которое как раз проводило конкурс «Моя идея для России». Победители отправлялись в Университет Сингулярности [бизнес-инкубатор, основанный в 2008 году Рэем Курцвейлом и Питером Диамадисом. — The Bell] в Калифорнию. Я провел там все лето, познакомился с частью своей будущей команды, и мы начали делать первый прототип сайта. Мы довольно быстро поняли, что эта идея не монетизируется, но на основе всех сделанных разработок в 2013 году создали «Атлас».
«Атлас» в цифрах
77 человек
работают в компании
30 л слюны
собрал «Атлас» для ДНК-тестов
20 000 тестов
провел «Атлас» за пять лет
5 кг фекалий
собрал «Атлас» для исследований микробиоты
«В команде должно быть на одного человека меньше, чем нужно»
Основателями «Атласа» считаются семь человек. С Андреем Перфильевым мы познакомились в 2012 году, когда он уходил из своей первой компании, соцсети «Доктор на работе». Я сразу позвал его к нам в проект [Перфильев — гендиректор и медицинский директор «Атлас». Окончил РНИМУ им. Н.И. Пирогова и аспирантуру в МОНИКИ. — The Bell]. Артема Руди [коммерческий директор «Атлас», окончил ВШЭ по специальности «бизнес-информатика». — The Bell] я знаю с восьми лет, Дмитрий Осипенко [заместитель R&D директора, разработал для «Атласа» структуру микрочипа для генетического теста и механизмы расшифровки получаемых данных. — The Bell] учился со мной на физтехе. Александр Тяхт присоединился к нам позже, когда мы объединялись с командой «Кномикс» в конце 2016 года. Сейчас он отвечает за научную часть развития тестов на пребиотики.
«В компании мы придерживаемся принципа «минус 1», когда работает на одного человека меньше, чем нужно. Это держит нас в тонусе и сокращает траты»
«Я даже не понял, что это инвесторы»
На запуск компании мы привлекли средства двух частных российских инвесторов. Я не могу назвать их имена, но у них уже был опыт инвестиций в медицину. К моменту нашей встречи они прошли генетические тесты всех компаний — как российских, так и иностранных, поэтому им была понятна тема, которой мы хотим заниматься.
На первую встречу я пришел без понимания, что это будет питч инвестору. У нас был приятель, который рассказал про человека с опытом инвестирования в медицину. Мы с ним встретились, и я представлял ему проект как внешнему эксперту, от которого нужно получить независимую оценку и можно идти дальше.
И только под конец я понял, что он готов вложить деньги в наш проект. Мы представили наш бизнес-план, прототип продукта, модель развития. Нам удалось договориться за три встречи, на сегодняшний день общие вложения составили $8 млн. Это деньги пяти инвесторов: в основном это бизнес-ангелы и небольшие венчурные фонды.
Наша первая сделка с инвесторами была нетипичной для России по объему вложений на такой ранней стадии. Здесь не принято вкладывать существенные суммы на первом этапе, но наш проект был капиталоемким, требующим инвестиций — мы потом открыли клинику. И без серьезного первоначального раунда было невозможно сделать качественный продукт.
«Файл с кучей непонятных букв»
Мы занимаемся технологиями на стыке биологии и медицины. «Атлас» проводит два вида тестов: первый — это ДНК-исследования по образцу слюны. Человек оформляет заказ на сайте, к нему приезжает курьер с тестом и через какое-то время забирает биоматериал. Его анализируют в лаборатории, которая присылает нам исходные данные. Это огромный файл с кучей непонятных букв. И этот файл расшифровывает наша система, которая преобразует его в понятный пользователю отчет. Полный геном — это 3,2 млрд букв. А мы смотрим всего 750 тысяч букв. Но важно понимать, что 99,9% этих букв у разных людей совпадают.
Второй тест, который мы проводим, — это исследования генома бактерий нашего организма. В штуках их больше, чем клеток у человека. Мы решили заняться тестами микробиоты, потому что это одно из основных направлений в мире на темы здоровья, метаболизма, иммунной системы, работы нашего мозга.
В 2016 году мы запустили проект, который назывался Oh my Gut. В нем участвовали 300 человек, которые сдали исследование микробиоты. Идея краудфандинга была в том, чтобы собрать первичную базу людей и посмотреть, какие бактерии живут в кишечнике у людей в России. После этого теста они узнали про себя что-то новое и вместе с этим сделали вклад в науку. Все данные, которые мы для этого проекта собрали, были опубликованы на сайте MDPI.
Я сделал ДНК-тест и узнал, что у меня есть мутация в гене BRCA2, которая связана с высоким риском рака груди у женщин. Рак груди у мужчин бывает, но редко. Поэтому это не сильно влияет на мою жизнь, но эта мутация также повышает риск рака простаты, за этим надо следить. Такая мутация может передаться детям. Если у меня будет дочка, и у нее такая мутация будет, это нужно будет учитывать при работе с врачами.
Жизнь одной нашей бывшей сотрудницы радикально изменилась, когда ей пришли результаты ДНК-теста. Она была королевой московских вечеринок, но, когда получила результаты, резко изменила подход к своему образу жизни. На примере других сотрудников я вижу, как люди отказываются от курения, регулярно ходят в клинику, занимаются спортом, меняют свои пищевые привычки. В компании мы формируем культуру и заботу о здоровье.
«Мы выбрали Лондон»
Имидж российских денег в Европе достаточно негативный, никто не хочет с этим связываться, особенно в Великобритании. Но имидж российской научной школы, российских ученых остается позитивным. Ни у кого не возникает вопросов, когда мы начинаем рассказывать про наш продукт. Спрос на российских врачей по-прежнему высок, биоинформатическая школа в России сильная, ее уважают.
«Никогда не получал такого удовольствия»
За пять лет бизнес меня кардинально изменил. Это связано с вовлеченностью в работу и степенью ответственности за нее. До работы в «Атласе» я никогда не получал такого удовольствия от того, что делаю. Я работаю по выходным, с огромным желанием прихожу в офис и вижу вокруг себя таких же людей.
В школе я был ботаном, и это было совсем не модно и не круто. Все девочки тусили с бандитами, потом с гопниками, с эмо, с хипстерами, а вот с ботанами никто не общался. И моя теория заключается в том, что ботаны — это следующая новая и модная субкультура, потому что многие из них работают в IT, у них большие зарплаты, они могут работать в любой стране, сейчас это для многих актуально. Они умные, с ними есть о чем поговорить.
Стоимость тестов в России и Великобритании
ДНК-тест
£149
Великобритания
₽30 000
Россия
Исследование микробиоты
£139
Великобритания
₽10 000
Россия
«Мне повезло родиться в это время»
Моя главная удача — это партнеры, с которыми у нас одинаковый взгляд на развитие бизнеса, и инвесторы. Они научили нас быть аккуратными при найме людей, правильно оценивать траты. Нас научили отличать важное от неважного, создавать правильные условия для работы. Человеку в офисе должно быть комфортнее, чем дома. Тогда у него будет желание туда приходить. Если этого нет, то от сотрудника бессмысленно что-то требовать, через какое-то время произойдет выгорание.
Еще мне повезло родиться в это время. Технологии выросли и довольно быстро, но мы успели запрыгнуть в этот поезд. Через два года начать заниматься микробиотой будет довольно бессмысленно — просто потому, что вырастут компании. И удача в том, что мне в правильном возрасте удалось найти тему, которая самому очень интересна, потому что она помогает улучшать жизни других людей и позволяет работать с гениями. Я постоянно учусь у них.
А моим главным вдохновителем стал Михаил Батин, с которым я работал. В 2010 году тема, которой он занимался, была непопулярна. Научная среда и общество относились к ней несерьезно. Мои друзья, когда слышали, что я буду работать с Батиным, говорили: «Он какой-то чокнутый! Подумай дважды». Но я не жалею, что пошел, потому что Батин изменил социальный взгляд на эту тему, потратив большое количество собственных сил и денег. Сейчас идея продления жизни уже не кажется безумной.
«Наш главный конкурент — компания бывшей жены Сергея Брина»
Наш главный конкурент — компания бывшей жены Сергея Брина 23AndMe [компания была основана в США в 2006 году, специализируется на ДНК-тестах стоимостью $99, которые, кроме США, можно заказать почти во всех странах Европы, а также в Беларуси, Армении, Израиле, Азербайджане. — The Bell].
У нас меньше денег и человеческих ресурсов. Пока «Атлас» — это рябь на воде по сравнению с 23AndMe. Но у нас есть несколько преимуществ: в отличие от них, мы проводим исследование микробиоты и сфокусированы на незанятый европейский рынок. У нас сложный баланс ресурсов и есть желание занимать новые направления.
Мы пытаемся минимальными ресурсами добиться максимального результата. Если бы ресурсы были неограниченными, конечно, мы бы пошли в развитие лечебных бактерий, синтезировали бы их. Но пока у нас есть стратегия развития продукта и стратегия географического расширения в европейские страны.
«Человек может заморозить свои бактерии, а через два года достать их из холодильника»
Сейчас я вижу множество незанятых ниш, которые постепенно развиваются в США. Например, трансплантация микробиоты, которая применяется для лечения летальных инфекций. Некоторые человеческие микробы остаются нечувствительными к антибиотикам, и человек умирает. Единственный способ этого избежать — пересадить микробиоту здорового организма. В 90% случаев такие операции получается закончить с абсолютным успехом.
Можно пересадить себе собственную микробиоту. Например, человек в отличном состоянии может заморозить свои бактерии, потом пропить курс антибиотиков, а через два года достать бактерии из холодильника, съесть их, и они восстановят микрофлору кишечника. И мой прогноз, что этот рынок станет многомиллиардным через пять лет.
Еще через несколько лет может появиться новая профессия — медицинский коуч. Этот человек будет работать нацеленно на сохранение здоровья и продолжительность жизни. Он будет собирать данные о сне, питании, генетическом материале и сообщать о важных изменениях в организме. Традиционная медицина, которая работает с болью и проблемами, постепенно уйдет.
«Где грань между созданием здорового ребенка и ребенка с любыми характеристиками?»
Этические вопросы связаны в большей степени с редактированием генома, чем с его прочтением. В США действует пакет законов GINA, запрещающий генетическую дискриминацию. Нельзя допускать ситуацию, при которой человека не брали бы на работу, потому что его ДНК-тест показывает высокую вероятность появления болезни Альцгеймера. «Атлас» не дает доступ к данным клиентов ни страховым компаниям, ни работодателям.
Другой важный этический момент — это редактирование генома. Например, родители хотят ребенка с голубыми глазами. Идут с этим к специалисту и говорят: «Вот наши эмбрионы, меняй ДНК». И где та грань между желанием родить здорового ребенка без наследственных болезней и желанием создать ребенка с любыми характеристиками? В прошлом году в Китае был скандал, когда родились дети с измененным генотипом.
Врач Хэ Цзянькуй сказал, что группа специалистов на основе технологии CRISPR изменила ДНК эмбрионов (девочек-близнецов), чтобы они не заразились ВИЧ. Суть технологии в том, что он «разрезал» нить ДНК и убрал ненужные участки. Сейчас Хэ Цзянькуй находится под домашним арестом, в Китае такие операции запрещены.
В целом генетика сейчас строится на так называемом GWAS-анализе. Это огромные популяционные исследования, где берут, например, 10 тысяч больных диабетом и 10 тысяч здоровых людей. У них исследуют геном и смотрят, какие маркеры позволяют отличить больного человека от здорового. Потом эти исследования реплицируются на другой популяции, на другой выборке, и гипотезы подтверждаются или не подтверждаются. И когда мы проводим исследования, то опираемся на мета-анализы вот этих исследований.
Хотите вывести свой бизнес на международный уровень?
Оставьте свои данные — с вами оперативно свяжется консультант СКОЛКОВО Practicum Global Shift.