«Блицкрига не будет»: российские и украинские эксперты о вероятности войны на востоке Украины

Что случилось

Эскалация напряженности на линии соприкосновения в Донбассе началась как минимум с конца января — тогда миссия ОБСЕ начала фиксировать быстрый рост числа нарушений режима прекращения огня, действующего с июля 2020 года. Но уровня напряженности, который заставил говорить о востоке Украины весь мир, ситуация достигла к концу марта.

• 26 марта в Донецкой области погибли четверо украинских военнослужащих, а в начале апреля ОБСЕ отчиталась о росте числа нарушений режима прекращения огня в разы. 30 марта главком вооруженных сил Украины (ВСУ) Руслан Хомчак заявил, что Россия наращивает военное присутствие у украинских границ на севере, востоке и юге под видом учений. С середины марта российские военные проводили учения у украинских границ как минимум трижды, подсчитала «Медуза».
• Оценки численности стянутых к границе российских войск разнятся. Главком ВСУ 30 марта говорил о 28 батальонных тактических группах — то есть примерно о 22 тысячах человек. Американский военный источник, которого в тот же день цитировала The New York Times, называл цифру 4000 российских военнослужащих. 8 апреля представитель Белого дома заявила, что США фиксируют максимальную численность российских войск на границе с 2014 года.
• Дмитрий Песков не отрицал факт переброски российских войск к границе, заявляя при этом, что Россия «перемещает вооруженные силы в пределах своей территории по своему усмотрению», а российские войска никогда не принимали участия в конфликте на востоке Украины.
• Сегодня линию соприкосновения посетил президент Украины Владимир Зеленский, заявивший о «крупнейшей эскалации». А главный российский переговорщик по Донбассу, замглавы АП Дмитрий Козак на встрече с экспертами сделал несколько громких заявлений. «Если там будет, как говорит наш президент, устроена Сребреница (речь о массовом убийстве боснийцев во время войны в Югославии в 1995 году, ставшем классическим примером этнической чистки. — The Bell), видимо, вынуждены будем встать на защиту», — сказал он. «[Возможное] начало боевых действий — это начало конца Украины», — добавил Козак. Но если придерживаться договоренностей, конфликт можно разрешить за год.
• И Россия, и Украина проводят консультации с Западом. Высшие украинские чиновники обсуждали вопрос с главой Госдепа Энтони Блинкеном, министром обороны Ллойдом Остином, главой генштаба Марком Милли и советником Джо Байдена по национальной безопасности Джейком Салливаном. 2 апреля Владимир Зеленский впервые поговорил и с самим Байденом. В каждом из этих звонков украинская сторона получила заверения поддержки. Владимир Путин за это время дважды обсуждал Донбасс с европейскими лидерами — 30 марта на трехстороннем разговоре с Ангелой Меркель и Эммануэлем Макроном, а 8 апреля — в разговоре с Меркель, которой рассказал о «провокационных действиях Киева».

Что это значит?

Владимир Фесенко Украинский политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента»

Мы в Украине видим неприкрытый шантаж и угрозы со стороны Кремля, и все сигналы, которые сейчас посылает российская власть, очень настораживают. Эскалация в Донбассе началась со второй половины января. Но сейчас появился главный фактор, который напугал всю Европу, — Кремль концентрирует военные силы около границ. В Украине опасаются и того, что российские боевики, как в 2014 году, перейдут в наступление на Донбассе, и того, что Россия прямо перейдет границу.

С рациональной точки зрения это глупо — России это грозит серьезными санкциями, а все отношения, которые Путин выстраивал с европейскими политиками последние 5 лет, будут разрушены. К тому же в случае войны с Украиной никакого блицкрига и повторения войны с Грузией не будет, а Россия сама столкнется с потерями.

С другой стороны, в Киеве тоже понимают риски эскалации — воевать за Украину, кроме нее самой, никто не будет. Да, Запад поддержит страну санкциями против России, оружием, военно-техническим комплексом, разведданными. Но не армией. Сейчас США поддерживают Украину тем, что американские чиновники постоянно публично находятся на связи с украинскими — и это явный сигнал для России.

Андрей Кортунов Гендиректор Российского совета по международным делам

Если говорить о прямом военном столкновении России и Украины, обе стороны будут всеми силами стараться такого сценария избежать — очень уж непредсказуемые последствия для обеих сторон. Украина будет продолжать усиливать противостояние с ДНР и ЛНР, а Россия может увеличивать поддержку республикам, но очень неформально — не становясь непосредственным открытым участником конфликта. Думаю, что и в этот раз будут использоваться те модели противостояния, которые уже отработаны.

Когда в последний раз была подобная эскалация конфликта (2014–2015 годы), соотношение сил было другим — Украина почти не имела боеспособной армии, поэтому тогда быстро потерпела поражение на юго-востоке страны. Сейчас ситуация изменилась — армия у страны есть, а еще у нее появилось сотрудничество с целым рядом стран Запада, от США до Турции. Поэтому не совсем понятно, сможет ли косвенная поддержка Донбасса Россией уравновесить возросшую силу Украины. То, что мы сейчас видим — стягивание войск к границам, — это психологический жест Кремля, попытка надавить на Киев. Российские власти очевидно не могут себе позволить ни наблюдать свое поражение, ни решение проблемы Донбасса быстрым военным путем.

Денис Денисов Директор украинского филиала Института стран СНГ

После сегодняшней пресс-конференции Дмитрия Козака есть ощущение, что процесс затухания конфликта с Украиной уже начался. Некоторые по привычке услышали главным то, что привыкли слышать — мол, Россия будет защищать Донбасс. Но до этого он сказал более важную фразу — Россия надавила на Украину, и было принято решение, что украинские подразделения не могут самостоятельно открывать огонь по противнику. Посыл в том, что Россия добилась своего, и на этом можно закругляться.

То нагнетание ситуации, которое присутствует сейчас, существует в информационной плоскости, а не в реальности. Объективных причин возникнуть конфликту между Украиной и Россией именно сейчас нет — если посмотреть интенсивность обстрелов Донбасса, то можно увидеть, что она сейчас на низком уровне.

Олег Игнатов Политолог, входивший в команду Владислава Суркова. Экс-руководитель политического департамента ЦИК «Единой России»

Я всегда считал, что возобновление военных действий на Донбассе возможно — там до сих пор не работают никакие механизмы, которые могли бы это предотвратить: нет миротворцев, нормального соглашения о прекращении огня, стороны напрямую не общаются друг с другом, и любой выстрел вызывает выстрел ответный. То есть точечные военные действия на Донбассе действительно могут обостриться. Но речь не идет о войне между Украиной и Россией.

В данной ситуации ни одна из сторон не сможет обосновать войну и привести международному сообществу хотя бы один аргумент, который будет принят. Война будет расценена как неоправданное применение силы. Обе страны также понимают, что ни одна из них не сможет быстро выиграть войну, блицкрига не случится. Украинская армия с 2014 года очень изменилась — теперь это не три тысячи боеспособных соединений, а полноценное войско. Так что начало конфликта такого рода будет означать долгую кровопролитную войну.

То, что происходит сейчас, — это игра нервов. Россия использует концентрацию войск рядом с границами, чтобы оказать давление на обе стороны (и Украину, и Донбасс). И сегодняшнее заявление Дмитрия Козака о том, что Украина не готовится к войне, — это косвенный призыв горячим головам успокоиться. Если бы Россия действительно готовилась к войне, подобных заявлений бы не было.

Фото на обложке материала: Министерство обороны Украины/Flickr/CC-BY 2.0