Антикризисный чемпион с проблемным наследством: что Ангела Меркель сделала с экономикой Германии за 16 лет

Из «больного человека» в локомотивы Европы

Ангела Меркель возглавила Германию и стала первой в истории женщиной-канцлером в 2005 году, когда безработица в стране достигла почти 12%, темпы роста экономики отставали от среднеевропейских, а дефицит бюджета превышал 3% — выше лимита Маастрихтского договора: если бы стране нужно было вступать в еврозону как новому участнику, ее бы не пустили. Германию называли «больным человеком Европы».

Спустя четыре срока правления Меркель никто не сомневается в политическом, финансовом и экономическом лидерстве Германии в Европейском союзе. Безработица опустилась ниже 6% (данные за август 2021 года), и хотя ВВП на душу населения Германии, по данным Всемирного банка, снизился из-за пандемии, он превышает показатели Канады, Великобритании, Франции, Японии (и в 2 раза обходит показатель России).

Темпы роста экономики Германии с 1998 по 2005 годы составляли в среднем всего +1,2% в год, а в 2003 году страна была в рецессии. Это цена, которую страна заплатила за объединение Западной и Восточной Германии в 1990 году. «Шок от объединения со страной с 16-миллионным населением, тысячами устаревших фабрик и наследием в виде 50 лет госплана поставил бы на колени любую экономику», — писала Катинка Барыш, главный экономист Центра европейских реформ в 2003 году.

Справедливости ради, трансформация экономики Германии началась еще до прихода Меркель на пост канцлера. Запущенные в 2003 году реформы предшественника Меркель, социал-демократа Герхарда Шредера, за счет либерализации рынка труда, позволившей снизить затраты на рабочую силу, стали залогом будущего экономического успеха. Немецкие компании быстрее других переориентировались на экспорт в развивающиеся страны (Китай и Индию), и в итоге Германия смогла предложить высококачественные и конкурентоспособные товары и услуги странам, переживающим инвестиционный бум.

Всего за семь лет до финансового кризиса 2008–2009 годов немецкий экспорт вырос на 76% (в других странах ЕС — в среднем на 20%). А сегодня 40% всего объема промышленного производства еврозоны приходится на Германию. При этом, возможно, самым большим достижением эпохи Меркель стали высокие темпы создания новых рабочих мест — особенно для женщин, отмечает Financial Times (FT). В Германии сегодня самый высокий показатель участия женщин в рабочей силе среди всех стран G7, чему способствует улучшение системы ухода за детьми, цитирует издание Оливера Ракау, ведущего немецкого экономиста Oxford Economics.

За 16 лет своего пребывания на посту канцлера Германии Меркель стала для всего мира «воплощением спокойствия, разума и демократических ценностей» за счет того, как она справлялась с беспрецедентными кризисами: финансовым крахом еврозоны, рекордным притоком беженцев и пандемией COVID-19, перечисляет The New York Times. Но не все так просто: Меркель проявила себя искусным антикризисным менеджером, но оставляет Германию неподготовленной к цифровому и «зеленому» миру, констатирует FT.

Спасение утопающих

Меркель сыграла ключевую роль во время европейского долгового кризиса, пик которого пришелся на начало 2010-х годов: и дело не только в величине экономики Германии, но и в личности канцлера, вспоминал потом тогдашний министр финансов Финляндии Александр Стубб. Греция — одна из наиболее пострадавших стран — в 2010–2018 годах получила три финансовых транша от МВФ, ЕС и Еврокомиссии, всего на €310 млрд. Именно Меркель настаивала на том, что пакеты помощи должны быть обусловлены требованиями жесткой экономии (в частности, сокращения госрасходов) и структурных реформ (налогообложения, пенсионной системы и др.).

За участие в спасении Греции, чьим крупнейшим кредитором была Германия, и других стран, загнавших себя в долговую яму популистским ростом социальных расходов, Меркель критиковали как внутри страны, так и вне ее. «Ей пришлось продавать [налогоплательщикам] идею, что Германии нужно направить ресурсы на спасение стран, проводивших безответственную экономическую политику», — цитирует New York Times одного из экспертов. Но Меркель в 2012 году опасалась выхода Греции из еврозоны, а в 2015-м к этому добавился риск сближения с Россией, отмечал биограф канцлера.

В разгар кризиса, в начале 2010-х Меркель была главным противником идеи Еврокомиссии и тогдашнего президента Франции Франсуа Олланда о выпуске общих для стран еврозоны облигаций — это разделило бы обязательства между странами, и Германия с ее высоким кредитным рейтингом потеряла бы больше всех. Меркель заявляла, что общих облигаций «при ее жизни» не будет — но в 2020 году была вынуждена согласиться на выпуск таких бумаг из-за пандемии.

Отстающий фондовый рынок

За 16 лет Меркель на посту канцлера германский фондовый индекс Dax 30, если исключить из него дивиденды, показал примерно такую же динамику, как европейский Stoxx Europe 600, — и значительно уступил американскому S&P 500, который учитывает только изменения стоимости акций. Зато дивидендная доходность немецких компаний — одна из самых высоких в Европе, пишет Bloomberg.

Dax воспринимается инвесторами как список прошлых успехов экономики Германии: в него в основном входят фармацевтические, автомобильные и химические компании — бизнесы эпохи индустриальной экономики, отмечает FT. Единственная технологическая компания в индексе — SAP — была основана еще в 1970-е.

Динамика фондового рынка — отражение постепенного технологического отставания Германии от США и некоторых других стран, писала FT. Это понимает и сама Меркель. В интервью изданию в январе 2020 года она делилась теми же опасениями: немецким компаниям необходимо не только разрабатывать продукт, но и работать с данными, иначе они рискуют стать всего лишь частью цепочек поставок, говорила она. В том же январе 2020 года Apple обошла по капитализации все компании из индекса Dax 30, вместе взятые.

Одна из причин такого положения — нехватка венчурного капитала, отмечал FT. Немецкие пенсионные фонды ультраконсервативны и вкладываются в основном в облигации, хотя, например, в США спокойно инвестируют в венчурные фонды. В результате компании, которые могли бы через какое-то время выйти на биржу, не получают финансирования. Из 832 частных компаний-«единорогов» в мире, по данным CBInsights, только 19 — из Германии. Из США — 418.

От того, чтобы полноценно заменить Великобританию в качестве финансового центра Европы, Германия пока тоже далека, пишет FT. Успешные немецкие стартапы, вроде BioNTech, разработавшего вместе с Pfizer одну из первых успешных вакцин от COVID-19, или биотехнологической CureVac, предпочитают размещаться на американской Nasdaq — там больше ликвидности.

Чтобы увеличить привлекательность германского рынка для международных инвесторов, ориентирующихся на индексы, Deutsche Boerse с сентября 2021-го расширила число входящих в Dax компаний с 30 до 40, добавив в него в том числе онлайн-ритейлеров Zalando и HelloFresh и производителя парфюмерии Symrise. Но всерьез на динамику индекса в долгосрочной перспективе это не повлияет, говорят эксперты, опрошенные FT.

Репутацию Германии как рынка технологичных стартапов в прошлом году серьезно подпортил оглушительный международный скандал вокруг финтех-концерна Wirecard. Компания, которая еще в 2018 году стоила €24 млрд, летом 2020-го развалилась буквально за неделю: Wirecard оказалась центром финансовых махинаций с дырой на балансе в €1,9 млрд и многолетней историей подделывания отчетности, а за ее операционным директором Яном Марсалеком, который вел сомнительные дела с влиятельными людьми из Чечни и Ирака, до сих пор охотятся спецслужбы всех западных стран.

Wirecard тоже входила в индекс DAX 30, и после скандала немецкие регуляторы изменили правила его формирования: теперь для этого компании должны показывать годовую прибыль в течение двух лет. Но эксперты опасаются, что это может привести к дальнейшему отставанию индекса Dax: теперь в него вообще не могут попасть неприбыльные стартапы. Правила попадания в американский S&P 500 мягче: там достаточно пяти прибыльных кварталов.

Что принесли мигранты

В 2015 году Меркель открыла немецкие границы для более чем 1 млн беженцев из Сирии, Афганистана и Ирака. По данным совместного исследования ОЭСР и ЕС 2018 года, Германия является крупнейшей страной, принимающей мигрантов в Европе: в ней проживает 22% всех иностранцев, родившихся в ЕС.

Мощный приток мигрантов усилил ультраправые националистические настроения и позиции правопопулистской партии «Альтернатива для Германии» (АДГ), сказал The Bell профессор факультета социальных наук НИУ ВШЭ Александр Чепуренко. Если на своих первых федеральных выборах в 2013 году АДГ с 4,7% голосов не прошла в Бундестаг, то уже в 2017-м — получила 12,6% и 94 места в немецком парламенте.

Сама Меркель подвергалась за свою миграционную политику жесткой критике, в том числе со стороны политических соратников по правящей коалиции. После этого, весной 2016 года, канцлер договорилась с президентом Турции Реджепом Эрдоганом о сделке, по которой ЕС выплатил Турции дополнительные €3 млрд в обмен на то, чтобы Анкара не допускала беженцев в Европу. Позже аналогичные сделки были заключены с Ливией и Марокко.

«Меркель, открывая двери в Германию мигрантам, исходила из опыта времен экономического чуда 1950–60-х годов. С тех пор, однако, многое изменилось. Афганцы и сирийцы, хлынувшие в Германию в 2015 году, сильно отличались от турок, не говоря о югославах и португальцах. Ассимиляция перестала быть целью новоприбывавших. Этого канцлер не учла», — сказал The Bell директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин. По его словам, основной ущерб в результате был нанесен не экономике, а политической системе Германии, временно утратившей прежде свою феноменальную устойчивость.

Тем не менее до пандемии интеграция беженцев последней волны в рынок труда шла хорошо: через 5 лет после приезда работали свыше 50% взрослых беженцев (с учетом неполной занятости), сказала The Bell старший научный сотрудник немецкого Института изучения трудовой занятости (IAB) Юлия Косякова. При этом их трудовые доходы не дотягивали до средних показателей заработков других мигрантов и самих немцев, добавила она.

Пандемия остановила положительные темпы интеграции, а сильнее всего ударила именно по доходам мигрантов, говорит Косякова. Большая часть беженцев — это молодые люди от 20 до 35 лет, с очень разным уровнем образования: 20% из них не получили школьного образования, а еще 25% — имеют профессиональное образование. Но для стремительно стареющего немецкого общества приток иностранной рабочей силы — это шанс исправить ситуацию и увеличить число работающего населения, уплачивающего налоги, считает Косякова.

Удар пандемии

Пандемия COVID-19 обнажила структурные проблемы в экономике Германии: от хронического дефицита государственных инвестиций в инфраструктуру до серьезных проблем в цифровизации в системах образования и здравоохранения. ВВП после 10 лет беспрерывного роста сократился в 2020 году сразу на 5%. Министр финансов социал-демократической партии Меркель Олаф Шольц получил разрешение от канцлера предоставить крупнейшие в Европе финансовые стимулы, чтобы поддержать немецкий бизнес и доходы населения в кризис.

Правительство Меркель, таким образом, пошло на значительное увеличение дефицита бюджета, до 4,8% ВВП — это самый высокий показатель с 1995 года. Кроме того, Меркель вместе с президентом Франции Эммануэлем Макроном объявила о создании Фонда восстановления европейской экономики (RRF) объемом в €672,5 млрд, который будет распределять гранты ЕС государствам-членам, а финансироваться — за счет еврооблигаций («коронабондов»).

Пока Германия медленно выбирается из экономического провала, вызванного пандемией, в том числе из-за глобальных задержек поставок, которые тормозят восстановление производства, констатируют аналитики Немецкого института экономических исследований (DIW). Экономика сможет вернуться на докризисный уровень только к концу 2022 года, отмечают они.

Проблемы в наследство

Наследие, которое Меркель оставит Германии после сентябрьских федеральных выборов, неоднозначно. «Многие проблемы не решены. Германия отстала по показателям энергетической и цифровой трансформации», — сказал The Bell руководитель Центра германских исследований Института Европы РАН Владислав Белов. По данным немецкого министерства труда, чтобы продолжать работать в течение следующего десятилетия, от 40 до 50% всех работников в стране должны будут пройти переподготовку в области цифровых навыков. Необходимость модернизации экономики становится все более очевидной по мере роста понимания уровня проблем из-за изменения климата и ускорения перехода на электромобили, который угрожает немецким автопроизводителям.

Выбросы парниковых газов на душу населения в Германии превышают средние показатели по ЕС, а доля энергии, получаемой из возобновляемых источников, — ниже по сравнению с другими странами еврозоны, отмечает FT. Главной энергетической ставкой Меркель был дешевый российскийз газ для немецкой промышленности и потребителей. Именно поэтому канцлер, несмотря на сопротивление США, союзников в Восточной и Центральной Европе, Европарламента и политических противников в Германии, поддержала завершение строительства «Северного потока — 2».

«Германия — страна с высоким уровнем регулирования. Это основа социального рыночного хозяйства. Не стартапы определяют лицо германской экономики, а развитое машиностроение. В силе германской индустрии одновременно заключена слабость. Мировая экономика быстро меняется в условиях технологической революции, и чемпионам прошлого труднее перестраиваться, чем некоторым новичкам», — заключает Тренин.