С начала войны российские власти закрыли от посторонних глаз много важных статистических данных. В стране третий год не раскрываются данные об импорте, экспорте, внешней торговле, золотовалютных резервах и добыче нефти. А можно ли доверять той статистике, которая осталась в открытом доступе?

Что случилось?

Закрытие информации о российской экономике идет полным ходом. Например, по подсчетам проекта «Если быть точным», с февраля 2002 года российские органы власти удалили почти 600 дата-сетов. Удаляются и исторические наборы данных, в их числе — сведения о доходах чиновников, информация о госзакупках, миграционная статистика и т.д.

Неудивительно, что в этих условиях у многих комментаторов появились вопросы к достоверности и качеству оставшейся статистики. Например, независимые российские исследователи, среди прочего, сомневались в качестве данных по уровню бедности и прожиточному минимуму. А Стокгольмский институт экономики, который по заказу шведских властей подготовил доклад о состоянии экономики России, и вовсе обвинил российские власти в масштабных манипуляциях с данными по инфляции и ВВП. Институт обратил внимание на расхождение между цифрами Росстата по инфляции и индекса товаров повседневного спроса исследовательского холдинга «Ромир», что могло отразиться на динамике экономической активности. По мнению авторов доклада, поскольку рост цен по «Ромиру» в разы выше официального, в 2023 году падение российского ВВП могло составить в диапазоне от -1,7% до -10,8% вместо официального роста в 3,6%.

Впрочем, эксперты неоднократно указывали на несовершенство подхода «Ромира».

• Во-первых, набор товаров и услуг Росстата для расчета инфляции более чем в два раза больше «ромировского», который к тому же ограничен только продовольственной розницей.
• Во-вторых, Росстат, в отличие от «Ромира», публикует веса определенных товаров в потребительской корзине. Кроме того, российские экономисты в прошлом самостоятельно анализировали микроданные о потребительских ценах и сравнивали их рост с данными Росстата — их работа не выявила каких-либо серьезных разночтений.

Теме достоверности российской статистики посвящено исследование, опубликованное Институтом развивающихся экономик Банка Финляндии (BOFIT) на прошлой неделе. Старшая экономистка организации Хели Симола проанализировала российские экономические данные, опубликованные до начала войны и после, и пришла к выводу, что, несмотря на некоторые странности в них, нет доказательств того, что российские власти проводили масштабные манипуляции.

В исследовании Симола использовала разные аналитические инструменты, среди которых была проверка данных на соответствие закону Бенфорда, анализ взаимосвязи между экономическими переменными (например, между доходами населения и его потреблением или между уровнем инвестиций и строительством) и сравнение российских торговых данных с иностранными.

Всего экономистка проанализировала 31 набор данных: от динамики зарплат и прибыли организаций до стоимости нефти Urals и расходов федерального бюджета. Более 60% этих данных публикует Росстат. Поскольку большинство данных предоставляет одна и та же организация, в теории ими гораздо проще манипулировать, пишет Симола. Но эта статистическая информация была и остается достаточно точной, показал анализ.

При этом Симола отметила появившуюся после начала войны неопределенность в месячных и ежеквартальных бюджетных данных, которые публикуют Минфин и Росказна. Эта статистика перестала следовать закону Бенфорда, а также утратила прежнюю сильную взаимосвязь с другими экономическими показателями, говорится в работе. Из-за этого к качеству данных могут появиться вопросы, но делать какие-либо выводы пока преждевременно, считает экономистка. Война могла вызвать расхождения в статистике, которые никак не связаны с манипуляциями. Более слабая связь между расходами федерального бюджета и долей госрасходов в структуре ВВП может быть связана с изменениями в структуре расходов федерального бюджета и более высокой долей, выделяемой на войну.

Не все гладко и с качеством данных о финансовых результатах деятельности организаций и по объемам строительства.

• Но в первом случае некоторая неопределенность существовала и до начала войны, а после российского вторжения она усилилась.
• Во втором случае могла измениться структура объема производства в строительном секторе: взаимосвязь между количеством завершенного строительства и объемами производства строительных материалов могла ослабнуть из-за смещения акцента на инфраструктурные и фортификационные работы.

«Таким образом, хотя мы и находим несоответствия и возросшую неопределенность, связанную с российскими статистическими данными, у нас нет убедительных доказательств масштабной манипуляции статистикой с момента начала российского вторжения в Украину. Не имея достаточных доказательств преднамеренной подтасовки цифр, было бы рискованно предполагать, что официальная статистика рисует нереалистично радужную картину состояния российской экономики», — заключает Симола.

Узнайте больше

В конце сентября правительство внесло проект бюджета на 2025–2027 годы. Увеличение военных расходов до 6,3% ВВП будут финансировать за счет снижения социальных — и за счет роста экономики, который продолжит разгонять инфляцию. При этом рыночные деньги будут оставаться недоступными, а очередь влиятельных просителей бюджетных денег, которым Минфин не сможет отказать, будет расти и дальше.